«Онтологический поворот» в философии XX века, обращение к почти забытой категории бытия был неразрывно связан (ка­ким бы странным это ни показалось тому, кто привык под онто­логией понимать проблему «начал и причин») с потребностью «помыслить человека» в его обособленности, конечности, времен­ности. Как гегелевское отождествление человека с мышлением, так и марксистское рассмотрение человека как продукта и фун­кции материи не давали достаточного основания для ответа на вопрос «как возможен человек?» - можно ли отделить челове­ческое существование от логики мировой истории, от культуры, от природной необходимости. Весь период новой и новейшей ис­тории в философии был ознаменован развертыванием идеи че^ ловека как автономного и деятельного субъекта. Все окружаю­щее рассматривалось как поле человеческой активности. «Гуманизм», вера в безграничность человеческих возможностей, невольно создавал образ человека как принципа самодвижения, самоорганизации, втягивающего в эту свою работу по непрерыв­ному творческому пересозданию мира все окружающее его. Экс­пансия человеческой субъективности, направленной вовне, на объект, выражалась в революционном активизме, многочислен­ных утопических проектах, различных формах господства в при­родной сфере, в «технологизме» современного общества.

Человек в этом случае становится исходным пунктом пере­устройства мира, субстанцией, которая находит опору лишь в себе самой. Идея абсолюта, природной и социальной необхо­димости, которая всегда присутствовала на периферии чело­веческого сознания, превратилась в форму дополнительного обоснования человеческой объективности. «Бытие», отделен­ное от человеческого существования и никак с ним не сопри­касающееся, не участвующее в человеческой жизни, превра­тилось в «фигуру идеологии».

«Онтологический поворот», осуществляемый в различных формах философами различной направленности, наметился уже в философии С.Кьеркегора. Новый образ онтологии скла­дывается в работах Э.Гуссерля, М.Шелера, Н.Гартмана, М.Мерло-Понти, М.Хайдеггера, М.Фуко, Х.-Г.Гадамераидр. В русле нового подхода к онтологии развивали свои идеи та­кие отечественные мыслители, как Вл.Соловьев, Н.Лосский, А.Лосев, М.Мамардашвили.

К онтологическим проблемам в XIX-XX веках обращается философская мысль, уже избавившаяся от многих метафизи­ческих иллюзий, прошедшая искус кантовской диалектики. Поэтому немногочисленные попытки рассмотрения бытия как субстанции, как исходного объяснительного и творящего прин­ципа мира были обречены на неудачу. Новая онтология - это и не онтология человеческой субъективности, как часто можно прочитать в нашей критической философской литературе.

Человек в концепциях новой онтологии - это не абсолютно «чистое» мышление, «сверхмышление», свободно парящее над миром и способное уловить целостную структуру мироздания. Но человек - и не замкнутая в себе «самость», произвольно конструирующая свой внутренний мир. Человек - это место столкновения конечного с бесконечным; он не может сказать, что из себя представляет Бытие, оно для него «непрозрачно», но он может обнаружить его воздействие на собственную жизнь. Он может исследовать собственные формы жизни и мысли как складывающиеся не произвольно, но под «давлением» Бытия, понимаемого как запредельное человеческому миру. Новая он­тология по существу не метафизична, она отделяет понятие бытия от понятия субстанции. Она ничего не говорит о мире самом по себе, но ничего не говорит и о человеке как чистой субъективности. Она рассматривает человека во взаимодей­ствии с бытием, запредельным, трансцендентным, оформляю­щим его собственную жизнь, она исследует формы проявления бытия в человеческом существовании. Основной вопрос фило­софии приобретает форму «вопрошания Бытия».

Варианты современных онтологических построений разно­образны. Один из них - «критическая онтология» немецко­го философа Н.Гартмана (1882-1950). В основе ее- идея структурности бытия, развиваемая им в работах «Основные черты метафизики познания», «К обоснованию онтологии». Концепция бытия Н.Гартмана - сложная система с тщатель­но разработанным категориальным аппаратом. В ней выстра­ивается целая лестница слоев бытия. Однако идеи Гартмана далеки от системосозидающего пафоса прошлого.

Прежде всего, Гартман различает бытие и феномены, как формы человеческой субъективности, это лишь анализ форм обнаружения человеком бытия, которое само по себе трансцен-дентно, непознаваемо. Научное познание, направленное, как представляется поверхностному наблюдателю, вовне, на самом деле обнаруживает то, что хотело обнаружить согласно своей скрытой познавательной установке. Идея о совпадении мысли с действительностью, идея тождества мышления и бытия, вдох­новляющая познающий разум, заволакивает туманом горизон­ты бытия. Познающий разум ожидает от реальности только «ожидаемого». Инструменты познания изначально препариру­ют действительность согласно собственному строению, как глаз видит только то, что может увидеть. Поэтому познание имеет дело не с бытием, а с научной реальностью, предметностью, сконструированным наукой полем исследования.

Бытие обнаруживает себя в формах «онтологического шока» - столкновением человека с неподатливостью мира, с запредельностью, границей наших возможностей. Человек ощущает, что он не господин собственной судьбы в состояни­ях страха, тревожности, надежды, желания - в эмоциональ­но-трансцендентных актах. Н.Гартман выделяет три типа «столкновения с бытием ». В воспринимающих актах субъект переживает разнообразные жизненные обстоятельства как нечто внешнее, навязываемое ему. Проспективные, предвос­хищающие эмоционально-трансцендентные акты есть формы переживания бытия как времени, неподвластного человеку;

это надежда, ожидание, беспокойство. Спонтанные акты (же­лания, воля) - это переживание движения навстречу бытию. Сюда же можно отнести с известными оговорками и чувство власти, стремление к господству как переживание преодоле­ния, покорения,подчинения.

Гартман развертывает сложную иерархию модусов бытия, слоев и сфер бытия. В качестве моментов бытия он выделяет наличное бытие и определенное бытие. В качестве способов бытия - реальность и идеальность. В реальном бытии Гарт­ман выделяет четыре слоя - материю, жизнь, психику, дух. Все четыре слоя реального бытия ведут существование во вре­мени. Для всех слоев характерна также индивидуализация - «одноразовость». Существование в пространстве (рядополо-женность) присуще только материи. В идеальном бытии Гарт­ман выделяет сферу познания (восприятие, созерцание, знание) и логическую сферу (понятие, суждение, умозаключение). Уже здесь заметно отличие гартмановского подхода к бытию от тра­диционных метафизических построений. «Дух»,«идеальное» на первый взгляд, тождественны. Однако Гартман говорит не о мировом духе, ведущем «цельную жизнь», свойственную первоначалу. Такой дух-первоначало, дух-субстанция и по­рождает мир, и определяет структуру познания, и составляет логику нашего мышления. У Гартмана все эти проявления духа-субстанции разведены по разным уровням и сферам: это формы непространственности, которые даны человеку то в виде индивидуальной духовной жизни, то в виде деиндивиду-ализированных структур мысли.

Идеальное непространственное бытие - это бытие покоя и вневременности, запечатленное в математических и логичес­ких структурах. Здесь исключены всякое беспокойство, не­определенность, связанные со временем. Логическое - это об­раз закономерности, структурности как предпосылки реального индивидуализированного бытия. Логическое не есть результат абстрагирования идеи структурности от реальнос­ти, это логика субъективизма, согласно которой в реальности «есть все» и мы лишь выбираем из нее нужное нам. Напротив, ощущение бытия рождается из признания структурности мира, его изначальной выстроенное™ по непреложным зако­нам, которые мы не можем игнорировать и в собственном мыш­лении, которое нам «принадлежит». В реальности бытие пред­ставлено нам как непреложность действительности; в идеальном обнаруживается иной лик бытия - бытие как цар­ство возможности. Богатство возможностей в сфере идеально­го рождает ощущение невозможности для человека, обязан­ного выбирать, жить в царстве возможного.

Структуру бытия, единую во всех его слоях, на всех уров­нях, определяют двенадцать пар категорий. Космологические категории определяют только природное бытие: реальное от­ношение, процесс, состояние; субстанция, причинность, вза­имодействие, закон и т.д.; категория субстанции присутству­ет в онтологии Гартмана как форма проявленности бытия только в неорганической природе. Смысл использования по­нятия субстанции заключается в том, что в нем зафиксирова­но пассивное противостояние процессу изменения (субстрат);

в понятии субстанции присутствует также такая бытийная ха­рактеристика неорганической формы, как устойчивость (по­стоянство), способность противостоять процессуальное™, те­кучести происходящего. Кроме того, субстанция выражает и динамическую сторону природы (энергию). Более высокие уровни реального бытия выражают момент устойчивости в других формах -консистенции и субсистенции. Субсистенция характеризует пассивное сохранение, пассивное сопротив­ление уничтожению. Она выражена в сохранении энергии даже при ее превращении, при утрате индивидуальности одним из ее носителей. Консистенция, характеризующая живое, пред­полагает постоянное «трансцендирование», жизнь выходит за рамки одного организма и переходит в другой, сохраняясь при постоянном разрушении субстрата, носителя жизненности. Жизнь - это более высокая степень сохранения. .

Дух - это несубстанциальное бытие. Главное, что интере" сует Гартмана в сфере духа, - это момент устойчивости. Устой­чивость бытия духовного сконцентрирована в понятии «Я». «Я» - это самотождественность, оно выражает момент постоянства в потоке мыслей и переживаний. Самотождественность опреде­ляет саму возможность единства, соотнесенности различных эле­ментов нашего опыта. «Я» как совокупность самоудостоверяю­щих актов выступает как активное утверждение себя в потоке-переживании, сохранение себя, как активное самопроявление. Идея властвования собой как основа моральной ответственнос­ти -также бытийное проявление. Насколько «бытиен» человек, насколько он способен отстоять себя перед другими, перед пото­ком переживаний, перед миром чужих мнений - настолько он значим для других. В данном случае бытийные характеристики выступают в форме высшей ценности, сознание бытийного чело­века всегда больше его впечатлений, побуждений, сознание - это нечто прочное и устойчивое, это его бытие.

В истории бытие проявляет себя как «исторический» дух, как единство культуры. Невозможно противиться историчес­кому духу как бытию, он составляет основу нашей духовной жизни, пронизывает индивидуальное сознание, воздействуя на него через язык, стиль жизни, мораль, искусство. Истори­ческий дух лишен, по мнению Гартмана, субстратности как пассивности, он несубстанциален, не замкнут в определенные контуры, не обладает качеством автономности.

Как совместить развернутую Гартманом иерархию бытий­ных проявлений, традиционную, классическую тщательность отделки многоэтажного здания бытия с утверждением, что бытие нам дано в эмоционально-трансцендентных актах, как совместить продемонстрированную доступность бытия чело**-веческой мысли и присущую ему трансцендентность? ; »;и

Философия Гартмана -- не анахронизм, не создание миуа ровой схематики. Недаром-сам он открыто отказывает в присп менимости понятия «субстанция» не только к сфере духа, но и даже к живой природе. Его иерархия модусов, атрибутов, моментов, сфер бытия не есть продукт порождения некоей обособленной субстанцией. Бытие не может порождаться, возникать или исчезать, тогда это уже небытие. В человечес­кой жизни бытие как абсолютная устойчивость проявляется по-разному. Человек не может говорить о бытии вне сущего, вне его конкретных форм, оптического (относящегося к су­щему, к предметно-чувственному). Но он может создать структуру мира, основанную на принципе устойчивости, мо­жет выявить смысловую структуру мира, рассмотреть мир под углом бытия. Это абсолютно статический мир, мир не­преложности. Человек должен «биться» об острые углы бы­тийных форм, и эти точки «ударов» бытия, моменты обнару­жения бытия Гартман обозначил в категориях субстанции, консистенции, субсистенции, реальности, возможности и т.д. Различные формы «обнаружения Бытия» как абсолютной устойчивости, непроницаемости, трансцендентности в своей жизни рождает различные формы переживаний «столкнове­ния с бытием».

Бытие «сплошно», если вспомнить интуицию бытия Пар-менида, но нам оно дано как структурность и иерархичность, как способность различения, как «анти-становление», не сти­рающее все границы, сливающее в одно субъект и объект, но возводящее барьеры, устанавливающее границы.

Свидетельством того, что Гартман строит новую, не похожую на традиционные онтологии концепцию, является его анализ категории «возможность». Реальная возможность не отличима w действительности, ибо ее основная «бытийная» характерис­тика - действенность. Это означает, что возможность опреде­ляет наши действия не в меньшей, а может, даже в большей сте­пени, чем действительность: в силу своей неопределенности сила давления бытия на нас в форме возможного усиливается. Неуве­ренность, надежда, риск, сопротивление, человеческая деятель­ность в условиях принципиальной непредсказуемости послед­ствий - все это знаки бытия как возможного.

Идея структурности, многослойности бытия, таким образом, не есть попытка проникновения в структуру бытия как транс-ценденции. Это не мир без человека и не мир, где человек Явля­ется его элементом. Это, скорее, описание границ человеческо­го мира, его смысловых пределов, попытка упорядочения различных форм столкновения с трансцендентным. Можно ска­зать, что переживание многослойности, многоаспектности бы­тия, его структурности есть «пространственное переживание». Бытие в понимании Гартмана есть пространство.

Другой формой новой онтологии является рассмотрение бы­тия как времени в современной герменевтике. Герменевтика (от греч. разъясняю, истолковываю) первоначально - это ис­кусство истолкования текстов - символов, иносказаний, про­изведений древних поэтов, затем - Библии. Позже герменев­тику связывают с проблемами перевода произведений древних авторов. В качестве самостоятельного философского направ­ления герменевтика начала складываться в немецком роман­тизме (Ф.Шлейермахер). Современная философская герменев­тика связана с именами М.Хайдеггера, Х.-М.Гадамера, П.Рикера, Ю.Хабермаса.

Х.-Г.Гадамер в своем труде «Истина и метод» рассматрива­ет бытие как «вневременность во времени», как границу столк­новения конечного с бесконечным. Площадкой исследования бытия становится сфера исторического, сфера общения чело­веческого с «преданием», традицией. Человек не может ни жить в истории, во времени вообще, ни понимать историю, если он ощущает себя «интерпретатором-творцом», если он относится к истории как к некоей видимости, которая явля­ется результатом его активной, постоянно «пересоздающей» мир деятельности, если он сообразно конкретным обстоятель­ствам, «нуждам момента», своим личным или групповым ин­тересам или же во имя служения идеалам гуманизма, соци­альной справедливости меняет оценки исторических событий, «переписывает» историю, вкладывает свой собственный смысл в великие художественные произведения.

В этом случае пребывание в истории теряет четкие конту­ры, превращается в набор бытийных трансформаций.

Возможен и другой вариант: осмысливая прошлое, мы не «пересоздаем» его, подтягивая к какой-то точке в настоящем, а погружаемся в это прошлое, вживаемся в него, сливаемся с ним и тогда уже не видим себя, утрачиваем дистанцию, пере­воплощаемся. Сохранить себя во времени - крайне сложная задача: человек то растворяется в его потоке, то начинает го­ворить «от имени Вечности», считая таковой свою собствен­ную ограниченность, растворяя тем самым историю в себе. Ощущение времени как преграды исчезает. Современная герменевтика воссоздает иную модель человека во времени как формы причастности к бытию. Гадамер начина­ет, казалось бы, с частного вопроса, вопроса о «классическом» в культуре. «Классическое» говорит об отстоянии и недостижимо­сти, его значение устойчиво, «непрерывно», сила его «обраще­ния к нам» принципиально не ограничена, как и продолжитель­ность обращения. Философско-онтологический смысл обраще­ния к классическому заключается в следующем. Само присутствие непреходящего совершенства среди нас свидетель­ствует о том, что это совершенство - образец именно для нас, мы стремимся его достигнуть; неограниченная сфера его дей­ствия - это вся наша культура. Мы не можем жить, не относясь к чему-то как к образцу, как к «классическому». Это недости­жимое есть основа нашего мира, мы не разделены с ним, а объе­динены «в различении», в непреодолимости дистанции, отделя­ющей нас от «классического». Мы не можем произвольно обра­щаться с классическим, перекраивать смыслы, заключенные в нем. Его совершенство в том и состоит, что классическое как бы" само себя истолковывает, задает способ собственного понимания. Следовательно, классическое не только недостижимо; оно сопро­тивляется отождествлению с иными, поздними его интерпрета­циями. Классическое в нашей жизни - это ощущение закончен­ности, наличия всей полноты смысла, к нему нельзя ничего «до­бавить» , приблизить к реалиям современной жизни, оно как бы ведет самостоятельное, не нуждающее в наших дополнениях-интерпретациях существование, оно живет «само по себе». Зак­лючая в себе свою собственную интерпретацию, оно возводит ба­рьер между собой и всяким, кто на него посягает: «...в класси­ческом, - пишет Гадамер, - получает свое высшее выражение всеобщий характер исторического бытия »".

Все используемые Гадамером категории - «понимание», «ди­станция», «традиция» - есть не категории чисто познаватель­ные; сама герменевтика в истолковании Гадамера выходит дале­ко за рамки традиционного понимания ее как деятельности по истолкованию текста. Герменевтика - это онтология, рассмот­рение форм подчиненности человека времени и попыток его пре­одоления. На первый взгляд, трудно совместить парменидовс-кое представление о бытии как абсолютно устойчивом, неподвижном, нераздельном с гадамеровской концепцией бытия как времени. Такие текучие, «беспокойные» культурные формы, как игра и искусство, выступают в гадамеровской концепции на первый план в качестве наиболее адекватных форм освоения вре­мени. Но игра, искусство есть попытка освоения человеком того, что не поддается обычному рациональному освоению; примене­ние этих способов есть как бы свидетельство неподатливости бы­тия. Бытие можно представить лишь в формах собственной ог­раниченности, формах временности. Человек не может свободно двигаться, перемещаться во времени, но он не может и удержать­ся в одной точке временного потока. С этой точки зрения, раз­личные циклические концепции времени, представления о вре­мени как об однонаправленном, линейном процессе - лишь человеческий способ расчленения нерасчленимого. Человек не может властвовать над временем, но он пытается его освоить, жить в нем. Герменевтика и есть форма освоения времени.

Так называемый «герменевтический круг» (цикличность процесса понимания) также в интерпретации Гадамера имеет онтологический статус. Традиционно герменевтический круг рассматривался в качестве доказательства ограниченности че­ловеческой познавательной способности: понять целое - это понять его части, а понимание частей невозможно без знания целого. Наши предрассудки, предвзятые мнения предшеству­ют пониманию и определяют его. В результате, пытаясь про­никнуть в мир другой эпохи, мы опять возвращаемся к себе. Гадамер по-иному смотрит на этот процесс, используя понятие классического, дистанции, традиции, предрассудков. Человек всегда «находит» себя в определенном месте, он смотрит на про­шлое из какой-то временной точки. Эта точка прикрепления ко времени выражается в «предрассудках» - привязанности к оп­ределенной традиции жизни и мысли. Понимание включает не только предрассудок собственной значительности в истории, но и дистанцию - переживание отстояния себя во времени от про­шлого. Кроме того, существует еще «предрассудок завершен­ности» отношения к прошлому как законченному, завершен­ному, тому, что уже «сделано» и что нельзя изменить, исправить. С помощью этих предрассудков человек укоренен в бытии, понимаемом как время. «Круг понимания, таким обра­зом, вообще не является «методологическим» кругом, он опи­сывает онтологический, структурный момент понимания»". Понимание - это конструирование, обнаружение себя во времени, неподвластном мне. Другими словами, «предрассудок завершенности» выражает неизменность прошлого. Предрас­судок отстояния, дистанции - это дискретность времени, его прерывность, выраженная в чувстве настоящего. Традиция, связывающая уже свершенное и настоящее, есть форма пре­одоления разрыва, есть форма связи времен. Свершенное при­сутствует в нашей жизни уже не просто в качестве классичес­кого - мертвого, безвозвратно ушедшего, утраченного, но в качестве истока, начала. Будущее выступает как «сплавле-ние», слияние горизонтов прошлого и настоящего в рамках более значительного целого. Герменевтический «круг» не яв­ляется кругом, он открыт, разомкнут. Онтологическая герме­невтика Гадамера - это осмысление форм структурирования времени, это не онтология эмоций, переживаний человека («что я думаю о времени, какие чувства оно во мне вызыва­ет»). Эмоции могут быть субъективны и произвольны, у иного человека вообще может не возникнуть никаких эмоций по по­воду быстротечности или медленного течения времени. У од­ного ощущение времени выражается в призыве: «Время, впе­ред!». Другой меланхолично скажет: «Время- вещь необычайно длинная». Время как бытие подчиняет себе чело­века. Онтология Гартмана говорит о тех формах, в которых «время говорит во мне» - мне некуда бежать от времени, оно насквозь пронизывает мою мысль, выстраивает мою жизнь. Свой мир, мир культуры, труда, человеческих взаимоотноше­ний человек вынужден строить, подчиняясь «зову времени».

Еще одна категория новой онтологии - «телесность». «Человек из плоти и крови», а не бестелесная сущность, вос­принимающая свою вещественность, телесность как времен­ное зло, - образ, очертания которого наметились уже в XIX веке - в философии Л.Фейербаха, в философии жизни, даже в философии марксизма. Для Фейербаха, раннего Маркса че­ловек - это чувственное существо, обеими ногами прочно сто­ящее на «хорошо округленной земле». Телесность человека - это не просто голос плоти, животное начало. Человек и ест, и пьет не так, как животное. Его телесность социально оформ­лена. Орел видит дальше, но человек со своим слабым зрени­ем - больше. В человеке нельзя провести черту между телом и духом. Даже самые туманные образования в мозгу людей есть продукт материальных обстоятельств, знаковая вещественная форма есть непосредственная действительность мысли. Скла­дываются представления о неустранимости телесности, вещественности как принципе объяснения человеческого существо­вания. Однако формы осмысления телесности как человечес­кой конечности разнообразны.

Для экзистенциальной философии телесность - неустрани­мая граница свободы, основа внутренней трагичности человечес­кого существования. Т.Марсель (1889-1973) рассматривает про­блему телесности в «горизонте обладания». Основной «онтологический изъян» человека- локализация, попытка отождествить то, что нельзя отождествить ни с чем: себя самого или мир запредельного- с чем-то конкретным, «конечным». Телесность и есть безуспешная попытка обладать бытием: « Пер­вый объект, типичный объект, с которым я себя идентифици­рую и который, однако, от меня ускользает, - это мое тело; и кажется, что мы пребываем в самом секретном убежище, пере­ходим к самому глубокому обладанию. Тело - образец принад­лежности. И однако...» 1 . Телесность - это голос бытия, имею­щий форму власти, «власти тела», это образ невозможности обладания бытием. Отношение «причастности бытию» как бы проходит в образе телесности стадию безуспешных попыток при­своения бытия. Телесность - это «изнанка бытия», обратная сила бытия, возникающая в процессе провокаций обладания.

А.Ф.Лосев рассматривает тело не в качестве границы чело­веческой свободы, символа зла, бессилия человека. Для Лосе­ва, чья нетрадиционная концепция онтологии пронизана ду­хом православия, тело есть последняя осуществленность личности. «...Тело - движущий принцип всякого выражения, проявления, осуществления» 2 . Человеческое существо - это не ангельское пребывание в бестелесности, всякая человечес­кая жизнь есть жизнь тела. Тело - это, по существу, возмож­ность проявления смысла, возможность говорения, возмож­ность поступка, это «материя» духовности. Тело - это бремя и благо, это постоянное напоминание человеку о его ограни­ченности и способ, с помощью которого человек преодолевает эту ограниченность. Тело - основа самопознания человека, его самоидентификации, это способ укоренения в бытии, способ привязывания его к своей земле, своей эпохе. Телесность есть основа неизживаемой образности человеческого мышления:

самые абстрактные философские категории выстраиваются в сознании древнего грека в системе пространственно-временных координат; благодаря телесности вечность для человека выступает не как абстрактная вечность-небытие, но как «фи­гурная вечность», как «вечный лик». Телесность как онтоло­гическая категория для Лосева есть своего рода материал, в мысли отделяемый от его оформленности, это ожидание фор­мы, «иного» -бесконечного многообразия воплощений Духа.

Для М.Фуко (1926-1984) - французского философа, идеи которого имеют постмодернистскую направленность, - теле­сность есть первоначальный и универсальный опыт бытия. Именно тело дает ощущение неустранимости чувственности, невозможности существования человека, его мысли вне веще­ственности. «Способ бытия жизни... дается мне прежде всего моим телом»".

Именно в силу своей первоначальности телесность как опыт бытия есть форма нераздельности внутреннего и внешнего, это исходная, часто неосознанная установка на нашу веществен­ность. Тело как «убежище» (Г.Марсель), тело как граница внут­реннего и внешнего - это более поздняя форма проживания бытия. Изначально же внутреннее и внешнее, душа и тело, сло­во и дело - слиты. Они слиты и в архаических культурах. Сло­во древних - это не бессильное слово современного человека, слово древних - это непосредственная форма «подключения» к бытию. Возродить бытийное значение слова, рассмотреть те­лесность как язык - одна из установок новой онтологии.

Таким образом, бытие выступает для человека в формах пространства (слоев, категорий бытия, форм бытия), време­ни (истории) и материи (телесности). Новая онтология изуча­ет не запредельные человеку «подпорки» - субстанции, под­держивающие его субъективность, но формы данности бытия человеку. Абстракции спекулятивной философии обретают жизненный смысл.

Онтология от др.-греч. ьн - род. Падеж, ьнфпт - сущее

Учение о бытии, то что существует, как устроен мир

А). Древнейшая тема, древнее Греческой философии. Восходит к до сократикам.

Вклад Платона и Аристотеля

Термин ОНТОЛОГИЯ начинается в философской школе древней Греции элиатов как осмысление природы вещей, совокупности общих законов действительности, субстанции бытия, в творениях Ксенофона, Парменида, но потом выродился в крайний онтологизм (экзистенциализм) с преимущественно обожествленной идеей и предопределяющей вещественный аспект действительности. ИЗМ как приоритетность.

А как в других древних философиях, в мировоззрениях Индии, Китая и др.?

Б). Научное понятие ОНТОЛОГИЯ сформировалось в ХУ1 веке.

Рудольф Гоклениус 1613 «философский словарь» Онтология, Психология, Антиномия.

Иоганн Клауберг 1656 « Metapfusika de ente, quae rectius Ontosophia» Заложил основы онтологии как учения о бытие как эквивалент понятия метафизика

Христиан Вольф онтологию отделил от метафизики:

«В состав метафизики входят четыре науки: первая философия или онтология (наука о первых основаниях сущего вообще и человеческого познания); психология или пневматология (эмпирическая и рациональная наука о душе); рациональная космология (учение о мире в целом); естественная теология (рациональное учение о Боге, его бытие, сущности и т.д.)».

В средневековье - проблема абстрактных универсалией

Николай Гартман «Новая онтология» исходит из позиции «понять человек, включая его сознание, исходя из его встроенности в целостность реального мира. Поэтому «старая проблема онтологии, которую ради теории познания отодвинули или отказались» не приемлема, а «новая онтология, учитывающая строение и процессы (как носители изменяющегося состояния - акциденции) не раздельно, а вместе … для конструирования закономерной картины мира исходя сверху - от духа, или снизу - от материи … то есть осуществлять модальный анализ действительности как ядро новой онтологии».

Мартин Хайдеггер « Фундаментальная онтология» Исходя из ранних работ «Бытие и время» («Sein und Zeit»), рассмотрения проблем «онтологии ничто», «смысла бытия» трасцендетно-философская интерпретация фундаментальной онтологии Хайдеггера отражает что такое бытие, охватывающее все сущее в возможной реальности, и проникновение человека в бытие, концептуальное владение его смыслом, то есть бытие и сущность человека как связанная самобытность человека, конструктивность выбора сущего. Отсюда модус бытия сущего, в качестве которого выступает человек воспринимающий, и сущность вопрошения о бытии - Dastin определяются экзистенцией - важнейшим конструктивным признаком самопонимания и способа выхода за пределы реальности.

Карл Поппер - концепция трех миров. Метафизичская концепция как атитеза физикализму, редукционализму,

Онтологический компонент К. Поппера - концепция трех миров выражает концепцию рационализма, оперируя только реальность без познающего субъекта, «субъект изначально отделен и противопоставлен трем мирам», поэтому доклад «Теория познания без познающего субъекта»

Концепция трех миров обеспечивает взаимосвязь онтологических постулатов К. Поппера объективной действительности, ментальности психического состояния сознания и эпистимологических принципов объективного содержания мышления.

• 1 мир - мир физических объектов типа атомы, поля и силы, материальные объекты, их состояний реально существующих объективно. В реальности нет иных сущностей кроме физических, а все остальные как реликты психологического восприятия - идеалистические.
• 2 мир - мир состояния сознания или мир побудительных мотивов. Ментальность, психика. Ощущения пространства, времени.
• 3 мир - мир объективного содержания мышления, продукт человеческого духа через посредства его деятельности, Это гипотезы, проблемы, научные теории, проекты. Реализуемы в идее машин, зданий и т.п., книги. Эпистемология как две стороны субъективно - объективного отношения, но без познающего субъекта. Критицизм - источник роста третьего мира. Принцип фальсификации (опровержения) теорий.

Связи трех миров итерационные по принципу обратной связи. Задача - понимания картины мира.

У. Куайн объекты теории Онтология как функция эпистемологии. Ставит онтологию в зависимость от семантики.

Онтологический критерий «существовать - значит быть значением квантифицированной переменной»

Принцип онтологической относительности.

Холистический тезис - при интерпритации существенно важно иметь в теории полную картину поведения, инвариантную в одинаковых теориях, взаимосвязанности между различными формами знания, взаимосвязи установок и поведения.

Модальный анализ Н.Гартмана как способ моделирования действительности; конструктивный признак самопонимания сущности - экзистенция М. Хайдеггера; концепция трех миров Познера как отношение к онтологии: реальность - познаваемость - осознание действительности; и принципы онтологической относительности и холистические установки У. Куайна даже при рассмотрении онтологии в зависимости от семантики.

Служат наработкой идей теоретической онтологии.

• В). ОНТОЛОГИЯ как наука о сущном. Теоретическая постановка.
• Г). НАЗНАЧЕНИЕ ОНТОЛОГИИ

Обоснование закономерностей функционирования действительности.

Д). ПРЕДМЕТ ОНТОЛОГИИ

Достаточно определенно принято: Онтология - наука о том что существует.

Е). МЕТОД ОНТОЛОГИИ

Пока вербальные описания того что существует, а того как обосновать существующее и существование не упорядочено.

Даже обще принятое положение о закономерностях существования реальности не обобщено, а только обособленные разработки групп методов по отдельным наукам.

Ж). Недостатки современных представлений

Онтологии как специализированной общетеоретической дисциплины в науке не существует, так как обособление этого аспекта рассмотрения реальности не практикуется из-за само собой разумеющейся данности или в в результате слияния онтологии с гносеологией в одно учение, следуя гегелевской идеи тождества мышления и бытия. Однако теория систем прошла путь от механического представления до теоретических обобщений, получив признание во всех областях научных исследований. И в настоящее время теоретическая концепция онтологического отображения действительности получило должную проработку для формирования специализированной общетеоретической дисциплины, хотя еще не проработанность ряда вопросов вынуждает прибегать к таким представления как «системная ориентация» или « онтологическое освещение»?

Нет целостной концепции онтологии как мировоззренческой дисциплины.

Нет основной практической необходимой концепции законов науки как основы онтологического отображения научного действительности.

Нет метрологии как основы параметрического отображения онтологии.

Нет даже проработанных достижений моделирования действительности как обобщения моделирования.

И). В теоретике принимается термин ОНТОЛОГИЯ как теоретическое обоснование параметрического отображения мира на основе единиц измерения; для единообразия терминологии МИРОВОЗЗРЕНИЯ как сочетание ГНОСЕОЛОГИИ, ОНТОЛОГИИ и МЕТОДОЛОГИИ в конечной ПРАКСИОЛОГИИ. И более подходящей терминологии не представляется. Что также сформировалось еще в философии Платона, включающей четыре основных части: онтологию, космологию, гносеологию и этику, а также отмеченных в метафизике Аристотеля.

В силу необходимости представления действительности в удобной для человека форме, в модели, благодаря которой чрезмерно большое уменьшается для обозримости, малое увеличивается, туманное очерчивается до воспринимаемого человеком, в рамках развивающихся системных исследований в методологию системных исследований как сугубо онтологическую концепцию теоретического мировоззрения, нуждающуюся в упорядочении.

Для завершения разработки представления действительности как онтологической системы необходимо в качестве системообразующего фактора теории аксиоматического типа основываться на принципе закономерности сущего, вытекающего из Порядка Природы:

«все существующее подчиняется определенным законам функционирования в пределах области существования рассматриваемого явления», на чем основывается все пареметрическое моделирование действительности.

К). Таким образом надо поднять целый пласт специальной отдельной дисциплины мировоззрения, который надо изложить заново.

Надо начать с математики как основы методологии теоретической, т.к. только параметрическое описание сущности явлений в прирде позволит теоретически обосновать закономерности сущного.

• 1) метрология как основа онтологии - основы метрологии
• 2) комплексы моделей описания закономерного функционирования действительности - система законов науки
• 3) Онтология в целом как дисциплина мировоззрения - изложение онтологии как дисциплины мировоззрения.

Постановка метрология как основа онтологии.

Наряду с общим вербальным описанием событий в целях практического использования необходимо логическое интерпретирование, идентификация явлений природы и как факты оценивать количественно на основе специальной системы единообразного измерения, чтобы получить точные параметры изучаемого явления, охарактеризовать его в системе мироздания, получить квантифицированную модель конкретную для последующего получения подробных практических выводов, что и изучается специализированной общетеоретической дисциплиной ОНТОЛОГИЕЙ как наукой о законах функционирования действительности.

А). В основе онтологии лежит метрология - наука об измерении явлений, служащая для количественной оценки параметров явлений с помощью системы мер, обеспечивающих точное и единообразное измерение.

Б. Метрология наименее развитая область обеспечения коммуникаций людей. Есть боги письма, счета; нет бога измерения. Но применение различных мер известно с давних пор.

В теоретическом плане в настоящее время пространство и время рассматривается как нечто принадлежащее Природе, а не как средство измерения людей.

И. Кант пространство и время рассматривал как трасцендтальное знание, характеризующие не мир, а нашу способность воспринимать его.

В. Система принципов построения моделирования нужна аксиоматического типа.

Исходной посылкой научного моделирования является постулат принципиальной закономерности функционирования действительности, что реализуется путем выявления возможностей отображения неисчерпаемого многообразия реальности посредством нескольких основополагающих принципов. Начинать изложении онтологии следует с освещения системы количественного измерения явлений, их параметров - МЕТРОЛОГИИ.

Метрология как составная часть знакового отображения действительности, необходима для количественного описания закономерностей.

• Г). Метрология ВРЕМЕНИ изменения.
• Д). Метрология МАССЫ объектов.
• Е). Метрология ПРОСТРАНСТВА связей.
• Ж). Логика ИЗМЕРЕНИЯ РАЗМЕРНОСТЬ

Три аспекта рассмотрения удобны практически как комплекс необходимых и достаточных аспектов для взаимоперпендикуляного пересечения бесконечных параметров. Но они и методологически удобны в соотношении постоянно продолжающимся с прежними качествами, как в голографическом подходе. Сочетание одного - это не сочетание. Сочетание двух захлопываются на двух, Сочетание трех постоянно воспроизводят сами себя в различных вариантах, Сочетание более трех воспроизводят возрастающее само сочетание.

Подлежит взаимосокращение физических (и других) величин одной размерности даже при различной интепритации происхождения по уровням, по структуре, по продолжительности применения, так как единицы измерения имманентны проявлениям любой конкретной природы.

И). Описание моделей размерности как способов отражения законов природы. Общие принципы построения системы законов науки.

В природе все закономерно функционирует. Восприятие закономерностей осуществляется при обнаружения некоторого постояства проявлений в постоянно изменяющимся мире. Цикличности астрономических событий. В общественных делах как тенденции временной последовательности, законы организации структуры. Постоянство соотношений в естествознании. Инвариантность системы законов описывающих явления, которая выражается в неизменности соотношения характерных показателей при изменении самих показателей в определенных пределах существования рассматриваемого явления.

СРТ теорема - в случае лоренц-инвариантности произведение всех главных симметрий должен оставаться неизменной величиной. Внутренние симметрии связаны со степенями свободы системы элементарных частиц. От преобразования по внутренним координатам таких свойств частиц как спин, заряд, масса, странность и т.п. _ SU (3) симметрия (В. Гейзенберг)

Идеальные условия, абсолютные показатели, замкнутая система для одного и того же явления.

Учесть, что при всей объективности законов, они есть плод субъективной абстракции объективной реальности и всегда несут условность формулировки, личного влияния, поэтому следует учитывать относительность применения законов.

Отработанные формальные модели, уже без апелляции к моделям реального мира, а лишь на основе обобщенных отработанных положений используется далее методологии как математические приемы.

Закономерности соотношения свойств:

t). Ввиду поэтапного развития - «первичное - вторично» Принцип взаимозаменяемости во времени.

То. Что исторически, технологически вторичное, при непосредственном применении становится первичным по важности.

При низких единовременных затратах относительно велики текущие издержки.

Наиболее прогрессивная новая, но ее неподготовленность делают ее мало эффективной.

m). По организации - «толщина - крепость» Принцип взаимозаменяемости организационный

Чем абсолютно толще, тем относительно слабее, а чем относительно тонче при организации тем относительно прочнее. Крученые нитки.

Самые надежные системы состоят из множества относительно ненадежных составляющих.

Чем масштабнее проблемы, тем проще требуются законы их описания: космические описания и расчеты, конкретно начные модели параметрические, статистические модели описания отдельных проявлений действительности.

l). По структуре разнообразия - «подробнее - полнее» Принцип взаимозаменяемости структурный

Чем больше разнообразие, тем мельче каждое составляющее.

Высокие затраты капитал при низких трудовых затратах

F). Комплексная система - инвариантность сочетания по t, m, l и Const сочетания t * m * l.

Системе одного назначения рациональное сочетание и увеличение одного составляющего влечет соответствующее снижение других.

Модель это сведение фактов к закону, но приводит к некоторой потере информации за счет абстракции, упрощения отображения, влияния способа измерения.

В настоящее время далеко не каждая область науки имеет развитую систему законов, останавливаются на подмеченных, выявленных законах; зачастую пропаганда закономерности, подчеркивая не природность законов (закон тока), а их персонализацию (закон Ома).

Построение рядов законов, подобие законов - Побиск и предшественники. На онтологическом уровне описания законов просматривается некоторая упорядоченность, независимая от природы изучаемых явлений.

К). Переход к изложения системы законов науки.

Установление единой системы измерения для всех явлений мира позволяет создать систему взаимосвязанных законов, описывающих функционирование действительности во всех ее проявлениях с единых онтологических позиций. Система законов это закон законов, котрый устанавливает какие законы вообще могут быть и когда они правоверно применяются.

Следовательно эра романтической науки закончилась, авторство открытия законов в прошлом, сейчас важна технологически постановка, а романтика теперь связана с открытием способов теоретического обоснования нового, т.е. теорий. Конечный пункт науки - законы, обощение которых, система законов есть начало теории, выявление принципов построения системы законов.

Всегда иметь в виду T, L и M. Так в формуле S = l / t имеется в виду и m как некоторая постоянная для данного явления величина, условно принимаемая за единицу.

Законы природы системно целесообразно изложить по уровняв качественного отображения реальности и формирования комплекса законов по каждому уровню: комплекс моделей адаптивных, детерминированных и моделей статистических. А затем подытожить изложение системы комплексов по специфическим симплексам моделей, что в целом и дает симплексно - комплексную систему моделей функционирования онтологии, как специализированной дисциплины мировоззрения теоретического по разделам:

• - Комплекс имитационных моделей, изложенных на уровне вербально качественного отображения действительности,
• - Комплекс детерминированных, аналитических моделей, основанных на параметрическом представлении исследуемого явления,
• - Комплекс стохастических, вероятностных моделей на основе статистических количественных данных,

Которые в целом и составляют систему симплексно-комплексную моделей функционирования реальности.

Законы это теоремы и требуют доказательства: почему это закономерно, в каких условиях эти законы девствуют, область их применимости, учесть уровень действия законов.

Генезис изменения. Индукция, редукция

Генезис (греч. ГЭнедйт, ГЭнеуз) - происхождение, возникновение, рождение, зарождение.

Изменение вообще.

Континуальное - процесс, эволюция, Глобалистика - всемирное.

Квантовое - эпигенез, этап, революция, Применяется по наукам:

Физ, хим, био, соц, космо.

Фрактальное - прирост Дt.

Комплексной моделирование как основе построения единственной возможной модели рассматриваемого членения, входящего в общую картину мира

Логика относительного пропорционального соотношения параметров явления.

Формула размерности это формула представления закона

T ф * L л * M м = W щ

Комплекс имитационных экспертных моделей

Комплекс аналитических детерминированных моделей

Комплекс стохастических, вероятностных (статистических) моделей

На основе логики универсальной системы измерения и параметрического моделирования системы законов природы. Реквизиты параметры, квантование действительности как инвариантность моделирования,

ОДНОЗНАЧНСТЬ - водном месте, в одно время один объект.

Онтология как логика параметрического представления реальности на основе законов, логика метрологии.

ЗАКОН = связь фактов непременная, всеобщая, универсальная, однозначная в пределах области существования явления.

Закон в науке это высшее достижение исследовательской деятельности, позволяющее на практике?

Однако до сих пор законы науки являются объектом индивидуального поиска и открытий в определенной области знаний, а требования практики: устанавливать законы в рабочем порядке для практического применения в любой области исследования. Поэтому задача теоретики в упорядочении формирования законов науки и теоретическое обобщение априорной системы законов.

Примеры: равенство числа молекул в равных объемах газа; закон Авогадро - 1811.

Угол падения равен углу отражения с учетом преломления на грани изменения сред.

Начать с упорядочивания представления о законах науки:

• - накопление фактов,
• - построение отношений между фактами как законjмерные,
• - принципы инвариантности отношения между законами для установления системы законов,
• - комплексы соотношения законов - Const.

ИНДУКЦИЯ

Один из них - все изменяется во времени, что обуславливает изменение явлений во времени, их гензиса, выявления тенденций изменения, что используется для обоснования неизвестных ранее и последующих событий. Закономерное изменение явлений во времени, обуславливающее их последовательность, этапируемость, наличие некоторого постоянного кванта для ряда родственных процессов и другие особенности, изучаются специальной дисциплиной онтологии - теорией ГЕНЕЗИСА.

Научное мировоззрение в отличи от предшествующих рассматривает естественно научные процесс как развивающиеся, а в биологических процесса непременно учитывается эволюция, а в социальных и периодически необходимые революционные преобразования.

ХРОНОЛОГИЯ, ИНФОРМАТИКА, ДЕДУКЦИЯ

Другой принцип - все состоит из частей и само является частью общего, что влечет за собой требование отражать иерархию организации изучаемых явлений, установление порядка которой позволяет практически конструировать и создавать рациональную организацию.

Вопросы сложности, порядка и хаоса организации.

ТЕКТОЛОГИЯ, СИНЕРГЕТИКА, АНАЛОГИЯ

Следующий принцип - все взаимосвязано в пространстве, что предполагает обязательное моделирование структуры взаимосвязанных компонентов, закономерностей разнообразия, выявления морфизма отношений которых дает возможность определить их эффективное взаимодействие.

Вопросы полноты разнообразия и состоящую из элементарных составляющих.

• А). Онтология в полном ее изложении
• Б) Метрология наименее развитая область обеспечения коммуникаций людей. Есть боги письма, счета; нет бога измерения. Но применение различных мер известно с давних пор.
• В). КОНКРЕТНОЕ представление действительности как раздел мировоззрения - на основе параметрического измерения
• Г). Конкретная система измерения - логика вербального описания ИЗМЕРЕНИЯ
• Д). МОДЕЛИ онтологии - логика пропорций функционирования действительности для отражения СИСТЕМЫ ЗАКОНОВ науки
• Е). Универсальные ЕДИНИЦЫ измерения - логика построения единиц измерения
• Ж). ЛОГИКА онтологического представления действительности

Онтология + гносеология + методология = МИРОВОЗЗРЕНИЕ.

Ключевые слова

НОВЫЕ ОНТОЛОГИИ / ПЛОСКИЕ ОНТОЛОГИИ / ТРАДИЦИОННАЯ АРХИТЕКТУРА / АРХИТЕКТУРА КОМПЬЮТЕРА / АРХИТЕКТУРА ВИРТУАЛЬНЫХ МИРОВ / СПЕКУЛЯТИВНАЯ АРХИТЕКТУРА / NEW ONTOLOGIES / FLAT ONTOLOGIES / ARCHITECTURE / COMPUTER ARCHITECTURE / ARCHITECTURE OF VIRTUAL SPACE / SPECULATIVE ARCHITECTURE

Аннотация научной статьи по прочим социальным наукам, автор научной работы - Майорова Ксения С.

Статья посвящена попытке проследить взаимосвязь между актуальными тенденциями в гуманитарных науках (становление новых онтологий ) и современными архитектурными практиками. Автор формулирует ключевые различия между оптиками «старых» и новых онтологий , где новыми называются плоские онтологии , отказавшиеся от оппозиции часть/целое и суждений в модальности долженствования. Рассмотрев различные типы архитектуры (иконическую, утопическую и социальную), автор обнаруживает, что практики 19 и объекты, которые традиционно принято относить к архитектуре, базируются на принципах «старых онтологий». В них реализовано представление о человеке как суперобъекте, стоящем над всеми прочими объектами; они руководствуются классической оппозицией части и целого, где конечным пользователем, для которого осуществляются архитектурные проекты, может быть общество (как целое, которое больше своих частей, то есть людей) или человеческий индивид (как часть, которая больше своего целого, то есть общества). Наконец, в них артикулируется противопоставление наличного и должного, где последнее обладает онтологическим преимуществом. Новые же онтологии кажутся неприменимыми к архитектуре в традиционном понимании. Тем не менее между новыми онтологиями и архитектурой может быть обнаружена двоякая связь. С одной стороны, новые онтологии предлагают язык описания, позволяющий объять многообразие практик традиционной архитектуры (архитектуры наших городов) и принять их онтологическое равенство. С другой стороны, новые онтологии делают возможными иные архитектурные практики (архитектуру компьютера , виртуальных миров и спекулятивную архитектуру ), не замещающие традиционную архитектуру , но дополняющие ее.

Похожие темы научных работ по прочим социальным наукам, автор научной работы - Майорова Ксения С.

• Формирование эстетических принципов архитектуры постмодернизма

  2014 / Неботова Елена Сергеевна

• Логика экоустойчивой архитектуры

  2016 / Ремизов А.Н.
• 2016 / Заяц И.С.

• Генезис виртуально-информационной архитектуры конца XX - начала ХХI в

  2017 / Жоров Юрий Владимирович

• Эстетические проблемы визуализации дигитального образа в современной архитектуре

  2011 / Кондратьев Евгений Андреевич

• Применение онтологического подхода в разработке архитектуры предприятия атомной отрасли

  2018 / Садыкова Д.Д.

• Онтологические модели для систем реального времени

  2018 / Водяхо А.И., Никифоров В.В.

• Ближневосточное наследие и традиции в современной архитектуре арабских Эмиратов

  2015 / Акимова Екатерина Алексеевна

• Новые онтологии

  2017 / Пикеринг Эндрю

• Социальные блага общества потребления и архитектурно-художественные средства их выражения в минималистической архитектуре

  2017 / Гудкова Татьяна Валентиновна

New Ontologies of Architecture and Architectures of New Ontologies

The aim of this article is to highlight the relationships between contemporary tendencies in the humanities (the new ontologies ) and contemporary architectural practices. The author articulates the distinction between the optics of the «old ontologies» and the the new ontologies . The ontologies considered to be new ones are flat, free from classical opposition between the whole and the parts and based on modality of possibility, but not obligation. Objects and practices traditionally referred to as architecture appear to be based on the principles of the «old ontologies». For them human being is an extraordinary object compared to others, the part-to-whole relationships appear to reflect either the superiority of the whole (society) or the superiority of the part (individual), finally, they are aimed at creating an "it has to be this way" picture. The new ontologies seem to be impossible to apply to architecture in its traditional meaning. Nevertheless, a two-fold link between the new ontologies and architecture can be posed. On the one hand, the former offer a new language to describe the variety of traditional architecture and accept that all of directions, styles and buildings are ontologically coordinate. On the other hand, the new ontologies enable some new architectural practices (computer architecture , architecture of virtual space and speculative architecture ) which do not substitute for traditional architecture , but accompany it.

Текст научной работы на тему «Новые онтологии архитектуры и архитектуры новых онтологий»

Статьи. Теория

Ксения С. Майорова

Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Москва, Россия

Новые онтологии архитектуры и архитектуры новых онтологий

Статья посвящена попытке проследить взаимосвязь между актуальными тенденциями в гуманитарных науках (становление новых онтологий) и современными архитектурными практиками. Автор формулирует ключевые различия между оптиками «старых» и новых онтологий, где новыми называются плоские онтологии, отказавшиеся от оппозиции часть/целое и суждений в модальности долженствования. Рассмотрев различные типы архитектуры (иконическую, утопическую и социальную), автор обнаруживает, что практики 19

и объекты, которые традиционно принято относить к архитектуре, базируются на принципах «старых онтологий». В них реализовано представление о человеке как суперобъекте, стоящем над всеми прочими объектами; они руководствуются классической оппозицией части и целого, где конечным пользователем, для которого осуществляются архитектурные проекты, может быть общество (как целое, которое больше своих частей, то есть людей) или человеческий индивид (как часть, которая больше своего целого, то есть общества). Наконец, в них артикулируется противопоставление наличного и должного, где последнее обладает онтологическим преимуществом. Новые же онтологии кажутся неприменимыми к архитектуре в традиционном понимании.

Тем не менее между новыми онтологиями и архитектурой может быть обнаружена двоякая связь. С одной стороны, новые онтологии предлагают язык описания, позволяющий объять многообразие практик традиционной архитектуры (архитектуры наших городов)

Майорова Ксения Сергеевна - магистр градостроительства, младший научный сотрудник Высшей школы урбанистики им. А.А. Высоковского НИУ ВШЭ. Научные интересы: современные онтологии, онтология города, исследования городских саундскейпов, исследования популярной культуры. E-mail: [email protected]

Ksenia Mayorova - MUP, Junior research fellow, Vysokovsky Graduate School of Urbanism, HSE. Research interests: contemporary ontologies, ontology of the city, sound studies, urban soundscape studies, pop-culture studies. E-mail: [email protected]

Sociology of Power Vol. 29

и принять их онтологическое равенство. С другой стороны, новые онтологии делают возможными иные архитектурные практики (архитектуру компьютера, виртуальных миров и спекулятивную архитектуру), не замещающие традиционную архитектуру, но дополняющие ее.

Ключевые слова: новые онтологии, плоские онтологии, традиционная архитектура, архитектура компьютера, архитектура виртуальных миров, спекулятивная архитектура

Ksenia Mayorova. Higher School of Economics, Moscow, Russia New ontologies of architecture and architectures of new ontologies

The aim of this article is to highlight the relationships between contemporary tendencies in the humanities (the new ontologies) and contemporary architectural practices. The author articulates the distinction between the optics of the «old ontologies» and the the new ontologies. The ontologies considered to be new ones are flat, free from classical opposition between the whole and the parts and based on modality of possibility, but not obligation. Objects and practices traditionally referred to as architecture appear to be based on the principles of the «old ontologies». For them human being is an extraordinary object 20 compared to others, the part-to-whole relationships appear to reflect

either the superiority of the whole (society) or the superiority of the part (individual), finally, they are aimed at creating an "it has to be this way" picture. The new ontologies seem to be impossible to apply to architecture in its traditional meaning. Nevertheless, a two-fold link between the new ontologies and architecture can be posed. On the one hand, the former offer a new language to describe the variety of traditional architecture and accept that all of directions, styles and buildings are ontologically coordinate. On the other hand, the new ontologies enable some new architectural practices (computer architecture, architecture of virtual space and speculative architecture) which do not substitute for traditional architecture, but accompany it.

Keywords: new ontologies, flat ontologies, architecture, computer architecture, architecture of virtual space, speculative architecture

doi: 10.22394/2074-0492-2017-1-19-40

Архитектура в привычном нам смысле - это архитектура зданий, построенных человеком и предназначенных для человека. Можно выделять множество эстетических стилей, теоретических подходов и конструкторских принципов, свойственных разным архитектурным школам и направлениям, но не вызывает сомнения, что все они удерживают своей центральной фигурой человека. Каким образом в таком случае могут быть связаны с архитектурой новые онтологии, ставящие человека в один ряд со всеми прочими

Социология

ВЛАСТИ Том 29 № 1 (2017)

объектами? Должна ли архитектура новых онтологий адаптировать наши города под все возможные онтологически равные нам объекты?

В настоящей статье рассматриваются некоторые типы привычной нам архитектуры и показывается, в каком смысле они являются архитектурами «старых онтологий». Затем вслед за артикуляцией ключевых различий между старыми и новыми онтологиями предлагается несколько типов объектов и практик, которые, по моему убеждению, являют собой образцы архитектуры новых онтологий. Таким образом, мы увидим, что с приходом новых онтологий не произошло принципиального поворота, который бы сделал привычную нам архитектуру неактуальной. Скорее, наоборот, новые онтологии легитимировали онтологическое равноправие множественных архитектурных подходов и направлений, открыв возможности для архитектур нового типа.

Термин «новые онтологии» используется здесь как общее понятие, которое включает в себя набор онтологических концепций, объединенных несколькими ключевыми положениями1. В первую очередь эти онтологии являются плоскими2, так как для них все объекты независимо от их масштаба, возраста, интеллектуально- 21 го развития и видимой сложности онтологически равноценные. Иными словами, нет суперобъекта, который стоял бы над всеми прочими, нет онтологических иерархий. Во-вторых, эти онтологии оспаривают классические модели соотношения части и целого, настаивая на том, что ни один объект онтологически не является ни целым, ни частью. Категории части и целого - это результат применения определенной оптики рассмотрения взаимоотношений между объектами. То, что при одном рассмотрении предстает в виде части большего целого, в другом контексте само может оказаться целым, составленным из множества частей. В-третьих,

1 Имеется в виду онтологический схематизм как стратегия ответа на ключевой онтологический вопрос: «Что есть в подлинном смысле слова?». Например, Ветушинский выделает четыре таких схематизма: парме-нидовский, атомистический, корреляционистский и схематизм плоской онтологии.

2 Термин «плоские онтологии» впервые введен М. Деланда в работе «Интенсивная наука и виртуальная философия»: «... в то время как онтологии, основанные на отношениях между общими типами и отдельными частными, являются иерархичными, в них каждый уровень представляет отдельную онтологическую категорию (организм, вид, род), подход с точки зрения взаимодействия частей и эмерджентного целого ведет к плоской онтологии, в которой есть исключительно уникальные, единичные индивиды, различающиеся в пространственно-временном отношении, но не в онтологическом статусе».

Sociology of Power Vol. 29

новые онтологии в силу онтологического равенства всех объектов отказываются определять, какие из объектов являются более значимыми, а какие менее, а, значит, суждение в модальности долженствования оказывается нерелевантным. Важность этих положений для архитектурной теории и практики состоит в том, что они практически во всем противоположны «старым онтологиям» традиционной архитектуры.

Архитектуры «старых онтологий» Иконическая архитектура для человека

Человек строил жилища на протяжении всей своей истории, поэтому можно считать, что история архитектуры в привычном нам понимании уходит корнями в древние строительные практики. За долгие тысячелетия архитектура пережила множество преобразований, и мы знаем, что она может фокусироваться на самых разных аспектах: не только функциональных (как, например, конструктивизм), эстетических (как готика), но и геометрических (как 22 постмодернизм) или психологических (например, рационализм). Под архитектурой в таком случае понимается фасад, здание или группа зданий, формирующих некоторый единый архитектурный ансамбль, выполненный в единой концептуальной рамке и общем стиле. Коль скоро архитектурной единицей в таком случае является здание, то есть отдельный объект, назовем такую архитектуру объектной, или иконической (поскольку знаковый, или иконический, архитектурный объект, согласно такому понимаю архитектуры, будет в большей мере воплощать сущность архитектуры, чем рядовые здания).

Долгое время представление об архитектуре как исключительно иконической преобладало в европейской культурной традиции. На протяжении многих веков архитекторы руководствовались геометрическими и эстетическими принципами, которые сложились как античный архитектурный канон и были сформулированы Витрувием в «10 книгах об архитектуре» [Витрувий, 1936]. Трактат предназначался для профессиональных архитекторов и описывал множество важных для архитектурной практики аспектов, начиная с определения области профессиональной компетенции архитектора и заканчивая техническими деталями. Самым многочисленным пользователем архитектуры предполагался народ, а потому целью деятельности зодчего (отдававшего себе отчет в синтетическом характере его искусства) являлось как раз создание объектов, способных оказывать идеологический и эмоциональный эффект, сделать так, чтобы в глазах публики «величие импе-

рии приумножилось и возведением великолепных общественных зданий» [Там же, с. 15]. Иными словами, задачей зодчего было позволить людям говорить об архитектуре как о фасадах, отдельно стоящих зданиях и группах зданий, выполненных в некотором смысловом единстве.

Ключевой особенностью иконической архитектуры были правильные пропорции, соотношение «членов сооружения в отдельности и в целом для достижения соразмерности» [Там же, с. 21]. Идеал, достойный воплощения «в камне», обнаружился в самом человеке: «Как в человеческом теле евритмия получается благодаря соразмерности между локтем, ступней, ладонью, пальцем и прочими частями, так это бывает и в совершенных сооружениях» [Там же, с. 22]. Даже если сопоставление с гармонией человеческого тела в данном случае несет метафорический характер, нарочитый акцент на проектировании зданий «по образу и подобию» человеческому позволяет сказать, что иконическая архитектура строилась не просто человеком и для человека, но и в соответствии с человеком как мерилом всех вещей.

Сегодня, зная, что возможны иные интерпретации назначения и сущности архитектуры, мы скорее будем говорить об икониче- 23 ской архитектуре в критическом ключе, например, в терминах точечной застройки. А узнав об аналогиях, которыми руководствовался Витрувий, наставляя архитекторов на многие века вперед, заведем уже набившую оскомину песнь о тщете антропоцентризма. Однако альтернативы архитектуре такого типа стали возможными относительно недавно. Авторитет витрувианского канона был подорван лишь в XVIII веке первыми результатами археологических экспедиций, которые показали, что античная архитектура не единственно возможная. Есть другие народы, которые, ежедневно наблюдая пропорции человеческого тела, пришли к иным архитектурным решениям.

Утопическая архитектура для нового человека

XX век в истории архитектуры можно назвать веком экспериментов, спровоцированных геополитическими и последовавшими за ними социальными потрясениями. Человечество смело смотрело в будущее, заряжалось ветром перемен и уповало на скорое пришествие государства нового типа, общества нового типа, наконец, человека нового типа. Вожди XX века каждый по-своему усвоили мудрость, что «не сознание людей определяет их бытие, а, наоборот, их общественное бытие определяет их сознание» [Маркс, 1959, с. 7], и зачастую первое, что они предпринимали, рассчитывая создать новое общество с новым человеком, это объявляли ар-

of Power Vol. 29

хитектурный конкурс. В силу социально-экономических причин именно Советский Союз стал площадкой, на которой новым цветом зацвела так называемая «бумажная», или утопическая архитектура.

«Не на „чистом листе", как в классической утопии, но на хаотических руинах прошлого» [Иконников, 2004, с. 289] архитектура нового государства была призвана задать новые идеологические и концептуальные горизонты, а также переопределить бытовые практики горожан. Бумажная архитектура отличалась от иконической архитектуры почти во всем. Это не означает, что в ранний период истории Советского Союза вся архитектура была бумажной. Разумеется, проектировались и строились различные здания, зачастую призванные решать строго утилитарные задачи (например, разместить максимальное число граждан на ограниченной территории с минимальными финансовыми затратами). Но сама возможность помыслить и практиковать совершенно иную архитектуру открыла множество новых горизонтов. В таком контексте полет творческой фантазии не могли ограничить ни финансовые лимиты, ни проблемы обеспечения зданий необходимой инфраструктурой, ни по-24 веденческие паттерны потенциальных пользователей, ни удобство эксплуатации.

В таком контексте утопическое мышление и утопические идеалы, постоянно подменяясь (как только обнажалась несостоятельность одних обещаний, им на смену приходили другие), использовались как удобный инструмент манипуляции массами: «Творимая утопия относила осуществление идеала в еще незримые дали, в то время как реально формировавшиеся структуры власти получали авторитарный характер» [Там же, с. 291]. Причем первое время проекты, которые мы сегодня склонны называть утопическими, представлялись вполне осуществимыми, и разрыв между режимом физического, актуального существования в настоящем и режимом пребывания в чаемых идеалах будущего мироустройства вскрылся лишь со временем. Архитектура - не только крайне эффективный инструмент визуализации утопического замысла, но и уникальный способ мыслить утопию и даже вписывать ее в наличное положение дел. «Архитектурные утопии соотносились с виртуальной реальностью, в которой объективно существующее подчинялось умозрительно конструируемым целям» [Там же, с. 284]. Однако, пожалуй, самое интересное в утопических проектах состоит не в том, что архитектура может создать нового человека, но в том, что она сама должна быть создана новым человеком.

Культивации архитекторов нового типа посвятил себя Николай Ладовский, один из наиболее интересных архитекторов 1920-

1930-х годов, основоположник архитектурного рационализма. Цель проектов архитектурного рационализма - «экономия психической энергии при восприятии пространственных и функциональных свойств сооружения» [Ладовский, 1926, с. 3]. Даже на фоне своих современников Ладовский отличался особой прогрессивностью в архитектурных проектах и педагогике. Он выстраивал обучение «наоборот»: не с изучения исторических прецедентов и реализованных в них аспектов архитектурных стилей, а с формирования механизмов мышления при помощи логических моделей. Испытывая пиетет перед последними достижениями науки, Ладовский скомбинировал в своей методике, с одной стороны, исследование объективных психофизиологических закономерностей восприятия пространства пользователем, а с другой - технологически опосредованные способы формирования профессиональных компетенций архитектора нового типа.

В психотехнической лаборатории, созданной во ВХУТЕМАСе в 1927 году, использовалось различное оборудование, призванное «помочь при отборе поступающих на архитектурный факультет ВХУТЕИНа, а также помочь преподавателям развить у студентов те профессионально необходимые способности, которые у них раз- 25 виты слабо» [Хан-Магомедов, 2007, с. 62]. Ключевым инструментом, за счет которого должен осуществлять свою профессиональную деятельность архитектор нового типа, считался глазомер, а для его диагностики и развития использовались многочисленные замысловатые приспособления1. Так, психотехническая лаборатория Ла-довского, будучи во многом причастной утопическим проектам периода бумажной архитектуры, представляла собой лабораторию по алгоритмизации, программированию или, если угодно, компьютеризации2 архитекторов будущего. Архитекторов, чья задача - создавать новые пространства жизни, призванные сформировать нового человека.

1 Ладовский разрабатывал и применял такие инструменты, как лиглазо-метр - инструмент для диагностики и развития глазомера линейных величин, плоглазометр для усовершенствования непосредственной работы архитектора с плоскостными величинами, оглазометр - соответственно сфокусированный на определении величины объема и углазометр, призванный определять и развивать способности архитектора определять угол.

2 В буквальном смысле компьютер - это вычислитель. Поэтому, на мой взгляд, уместно будет сказать, что Ладовский ставил перед собой задачу взрастить поколение архитекторов, которые функционировали бы как вычислительные машины, или компьютеры.

Sociology of Power Vol. 29

Социальная архитектура для общества

Архитектура третьего типа сосредоточена на социальной размерности создаваемого архитектором пространства. Для нее важно не только и не столько то, что располагается в непосредственной близости от человека (и даже скорее буквально принадлежит лично ему), сколько территории и объекты, разделяемые человеком с другими. Ключевым ориентиром при создании такой архитектуры являются режимы взаимодействия горожан, то есть она предназначается для сложного субъекта, общества, многочисленными частями которого являются отдельные люди. Так архитектура артикулирует свою связь с градостроительством и урбанистикой. Неудивительно, что многие выдающиеся урбанистические концепции созданы представителями именно архитектурных, а не каких-либо других специальностей.

Особенно значимым для истории социальной архитектуры стал интерес человека к формам социальной самоорганизации животных. Уже Аристотель удостоил пристальным вниманием пчел, с его трактата «История животных» можно начинать отсчет 2g наук о социальных и психологических особенностях поведения животных, которые в полной мере выйдут на арену лишь ближе к концу XIX века1. Именно тогда визуальные образы архитектурных сооружений социальных животных начинают эксплицитно использоваться в иконической архитектуре. В 80-х годах XIX века Гауди воплощает свое знаменитое архитектурное решение: параболическую арку - конструкцию, идею которой можно обнаружить во внешней форме пчелиных сот . Позже, в первой половине XX века, Мис ван дер Роэ активно использует гексагональную сетку, напоминающую другую особенность строения пчел - внутреннюю структуру медовых сот. Пчеловодство привнесло в архитектуру и антропогенные формы организации жизнедеятельности пчел, например, в проекте «Дом-ино» Ле Корбюзье, который относится скорее к социальному типу архитектуры, чем к иконическому.

1 Об истории внедрения метафор пчеловодства в архитектуру см. . Рамирес видит исток интереса к пчелам и устройству их быта у Аристотеля . Однако следует признать, Аристотель скорее интересуется полезностью животных и продуктов их жизнедеятельности при употреблении человеком в пищу или в качестве лекарства. К тому же аналогия с устройством бытовых практик у пчел позволяла оправдывать отношения доминирования и подчинения в человеческих обществах.

Социология власти Том 29 № 1 (2017)

Идея подобия устройства жизненного пространства человека быту социальных животных, чья деятельность стала символом труда и кооперации, в контексте левых настроений первой половины XX века оказалась более чем уместной. Мис ван дер Роэ и Ле Корбюзье, а также множество других выдающихся архитекторов того времени развивали архитектурный модернизм, стиль, с одной стороны, имеющий сильные эстетические принципы (как иконическая архитектура), с другой стороны, предназначенный для нового человека новой эпохи (как архитектурная утопия), но при этом призванный решить множество утилитарных задач, возникающих в контексте переустройства быта горожан в связи с урбанизацией и масштабным строительством многоквартирных домов в старых и во вновь создаваемых городах по всей Европе.

Утопичная составляющая зачастую оказывалась в модерни-стской1 архитектуре доминирующей, и это привело к ее краху. Слишком сильная вера в возможности влияния архитектуры на образ жизни и взаимодействия людей зачастую толкала на слишком смелые шаги, выливалась в просчеты, из-за которых пространство модернистской архитектуры становилось непригодным для жизни. Смерть модернизма (и как архитектурного стиля, 27 и как концептуального принципа в архитектуре) имеет конкретную дату: июль 1972 года, когда по решению Федерального правительства США был взорван дом социального жилого комплекса Прютт-Айго2.

Открытый в 1956 году в городе Сент-Луисе штата Миссури, Прютт-Айго казался воплощением самых благих принципов модернистской архитектуры: отдельные квартиры для многих тысяч жильцов, озеленение и рекреационные зоны, инфраструктуры для молодых семей с детьми. Однако социальный порядок был нарушен, все более или менее благополучное население, испытывая от проживания там психологический дискомфорт, покинуло комплекс. Прютт-Айго превратился в нищее гетто: инфраструктура систематически страдала от вандализма, чудовищных показателей достиг уровень преступности, в массовом порядке жильцы

SOCIOLOGY OF POWER

VOL. 29 № 1 (2017)

Говоря об архитектурном модернизме (а далее постмодернизме) я имею в виду не столько архитектурные стили, сколько концептуальную рамку. Так, модернизм - это социальная архитектура, выстраиваемая исходя из общества как субъекта, в то время как постмодернизм - это социальная архитектура, выстраиваемая исходя из отдельного человека как субъекта.

Совершенно иную трактовку событий в Прютт-Айго предлагает Катерина Бристоль. См. ее статью «Миф о Прютт-Айго» в Социологии власти, 2014, №2.

оказались неспособными платить по счетам, что привело к коллапсу жилищной инфраструктуры.

«Если возникает новая парадигма в мышлении или любой области, например, в архитектуре, это, очевидно, является следствием крупного культурного сдвига, перемен в мировоззрении, религии, вероятно, политике и совершенно точно в науке» . Кризис в архитектуре был проявлением более комплексного кризиса западной культуры, пришедшегося на конец 1960-х - начало 1970-х годов. В это время усиливается тесное взаимопроникновение различных научных дисциплин. Так, из точных и естественных наук в сферу архитектуры и градостроительства приходит модное на тот момент понятие комплексности. Большую роль, как и во все времена, сыграли технологии: новые поколения вычислительных машин и компьютеризация производства сделали доступными геометрически сложные здания (вроде объектов, проектируемых Фрэнком Гери): их стоимость стала сопоставимой со стоимостью модернистских бетонных коробок. Эпоха постмодернизма пестовала по сути модернистские идеалы с небольшим отличием. Если для модернизма субъектом, для которого осуществляется архитектур-28 ная деятельность, являлось наличное общество со всеми его социокультурными и экономико-политическими особенностями, то для постмодернизма субъектом становится человек, индивид как представитель этого общества и носитель особенностей, свойственных последнему1.

Приведенная выше краткая характеристика трех типов архитектуры не является классификацией, она не претендует на строгое разделение всех существующих типов архитектуры на три класса. Она скорее призвана выявить некоторые яркие акценты, которые мы можем обнаружить в истории мировой архитектуры. В случае иконической архитектуры субъект (зодчий/человек) задает объект (архитектурное сооружение) по своему образу и подобию. В рамках утопической архитектуры объект (архитектурное сооружение/ спроектированное пространство) задает субъект, при этом архитектор понимает, что для того, чтобы создать принципиально новый

1 В теории архитектуры постмодернизм обсуждается много и подробно, выделяется как минимум три понимания архитектурного постмодернизма: как исторического периода, особым образом связанного с периодом модернизма; как набор значимых парадигм (теоретических рамок) рассмотрения культурных проблем и объектов; и как набор определенных тем . В моей схематизации речь идет не об архитектурном стиле, а о концептуальной рамке, и потому постмодернизм предстает как плюралистичная, обновленная, исправленная версия модернизма «с человеческим лицом».

Социология власти Том 29 № 1 (2017)

объект, нужен принципиально новый субъект, и поэтому большую роль начинает играть педагогическая составляющая. Для социальной архитектуры субъект становится коллективным и может рассматриваться либо как целое, которое больше своих частей (модернизм), либо как индивидуальные части, большие, чем образуемое ими целое (постмодернизм).

В архитектуре каждого из описанных типов открыто или имплицитно воспроизводятся определенные постулаты классических, или старых онтологий. Так, описанные выше архитектуры антропоцентричны в том плане, что они создаются человеком и исключительно для человека. Особенно отчетливо экстраординарное онтологическое место человека видно на примере витрувианской иконической архитектуры. Социальная архитектура является показательной для понимания классических представлений об онтологическом соотношении целого и его частей. Человек неизбежно является частью общества, будучи либо заменимым и программируемым элементом (который не имеет никакого смысла сам по себе, но обретает его в целом), либо уникальным воплощением общества, без которого последний невозможен (и тогда по-настоящему значимым субъектом становится не общество, а, наоборот, индивид). 29 На примере же утопической архитектуры, поставленной на рельсы тоталитаризма, видно, как архитектурам старых онтологий удавалось - и удается по сей день - воспроизводить противопоставление наличного и должного, где последнее имеет очевидное онтологическое преимущество.

Новые онтологии архитектуры

Первое, что новые или плоские онтологии делают с архитектурой - позволяют ей быть множественной: вместо одной архитектуры теперь мы можем говорить о разных архитектурах. В этом смысле плоским является описание разного типа архитектур старых онтологий, приведенное в предыдущем разделе. С другой стороны, на языке новых онтологий мы можем говорить и об архитектуре в единственном числе, в таком случае архитектура оказывается сложным объектом (complex object): это и фасады, и физический каркас здания, и организация прилегающего пространства, и двухмерные чертежи, и утопичные мечты о создании идеальных городов со всеми иллюстративными визуализациями, и множество других вещей и процессов. Ни одно редукционистское описание, определяющее архитектуру как сущность, не может в таком контексте считаться верным.

Наибольший удар новые онтологии нанесли антропоцентризму. Как мы увидели выше, архитектуры старых онтологий оказывают-

of Power Vol. 29

ся антропоцентричными просто потому, что создаются человеком и для человека (даже если это новый человек, создаваемый утопической архитектурой). Означает ли восшествие новых онтологий на философский трон, что отныне архитектура будет создаваться не для человека или не человеком? Второе вполне вероятно, и зачастую сегодня вычислительные машины и архитектурные программы берут на себя большую часть работы архитектора. Но архитектура для человеческого общества - то есть архитектура модернизма (для которого общество важнее индивида) и постмодернизма (для которого индивид важнее общества) - никуда не денется. И это не свидетельствует о непоследовательности новых онтологий, но, наоборот, следует из постулата о плоскости. Архитектура, характерная для современных городов, имеет право на существование в той же мере, в какой на это имеют право другие архитектуры.

Зачастую путаница при обсуждении логической последовательности новых онтологий возникает в силу смешения онтиче-ского и онтологического уровней рассмотрения. Утверждая онтологическую однопорядковость объектов, новые онтологии совсем не претендуют на утверждение их онтической однопорядковости.

30 В случае архитектуры это особенно важно, поскольку позволяет увидеть, что удержание человека в качестве городского суперобъекта (объекта по преимуществу) совсем не означает, что язык новых онтологий применяется непоследовательно. И, наоборот, онтологическое равенство человека и любых других объектов не влечет за собой равенство онтическое, то есть не означает, например, что вместо гигиенических параметров, которые необходимо соблюдать для поддержания физического и психического здоровья человека, при строительстве зданий в Москве будут руководствоваться параметрами благополучия белых китов или бинома Ньютона. Города создавались человеком и продолжают существовать для человека. Но сразу после этого разъяснения новые онтологии уточняют, что возможны - и онтологически однопорядковы нашему - другие миры, где возможны другие города, в которых все может обстоять иначе.

С различием между онтическим и онтологическим уровнями связано переопределение соотношения части и целого, предпринимаемое новыми онтологиями. В «старых онтологиях» это соотношение могло пониматься двумя способами: целое онтологически больше своих частей, целое - то, что определяет части (это мы видели в архитектурном модернизме, который был направлен на создание целого - общества - посредством воздействия на части - отдельных людей); и, наоборот, части больше целого, которое они составляют, в том смысле, что целое определяется своими частями (это мы видели в постмодернизме, в котором гомогенность целого про-

Социология власти Том 29 № 1 (2017)

блематизируется, а потому работать можно только с плюрализмом человеческих культур и индивидов).

Новые же онтологии принимают релевантность подобного рода моделей соотношений части и целого, но лишь на онтическом уровне. На уровне описания взаимодействий с объектами мы нуждаемся в операциональных микро-иерархиях, допускаем дискурсивные асимметрии просто потому, что мы всегда вынуждены рассуждать и действовать с позиции человека. Но на онтологическом уровне, когда перед нами «не эпистемологический вопрос о том, как мы познаем объекты, а вопрос о том, что есть объект» [Брайант, 2014, с. 280], само различие между частью и целым не имеет никакого смысла, поскольку объекты, которые могут в определенной онтической ситуации предстать как целое и его части (например, город и улица, улица и здание), являются онтологически равнозначными индиви-дами1. «Все вещи равным образом существуют, хотя и существуют по-разному» .

Архитектуры новых онтологий

Архитектура компьютера 31

Сегодня термин «архитектура» зачастую используется в сферах, очень далеких от градостроительства: в разного рода технических областях, например, когда говорят об архитектуре компьютерных платформ или архитектуре софта. В таком случае слово «архитектура» используется исключительно метафорически как синоним устройства объекта. Однако с точки зрения новых онтологий, сегодня мы имеем множество разновидностей архитектур, и все они, несмотря на то что не всегда напрямую имеют дело с проектированием зданий, тем не менее являются архитектурой в том же смысле, в каком ею является иконическая, утопическая и социальная архитектуры.

Компьютер имеет свою архитектуру и свой дизайн. Если в случае здания его архитектура - это скорее его внешняя сторона, а дизайн - внутренняя, например, дизайн интерьеров или отдельных объектов внутри здания, то в случае компьютера все обстоит с точностью до наоборот. Корпус, внешняя оболочка компьютера - это образец продуктового дизайна, а вот архитектура компьютера - это то, что находится внутри. Но возникает закономерный вопрос:

1 Несмотря на то что в описании теории ассамбляжей Мануэль Деланда. использует категории «часть» и «целое», я убеждена, что конечной его целью является прояснение отсутствия необходимости в этих категориях.

Sociology of Power Vol. 29

что же, собственно, позволяет нам говорить о том, что внутреннее устройство компьютера является архитектурой в полном смысле этого слова?

Историю компьютера можно возводить к Лейбницу или Паскалю, однако в таком случае придется признать, что до определенного момента компьютер представлял собой либо мысленный конструкт, либо небольшой механический прибор, и такой компьютер обладал лишь дизайном, но не архитектурой. В контексте новых онтологий речь идет о компьютерах, чья история начинается в 40-х годах XX века. С тех пор устройство компьютера сильно усложнилось, при этом сам объект существенно уменьшился в размерах. Пространственные габариты первых компьютеров, сопоставимые с площадью небольшого частного дома, вполне позволяли буквально говорить о них в терминах архитектуры, понимаемой как организация пространства. И то обстоятельство, что архитектура компьютера со временем становилась все менее человеческой (менее соразмерной и менее понятной среднестатистическому человеку), не лишает ее права называться архитектурой в концептуальной рамке плоских онтологий.

32 Сегодня мы говорим об архитектуре компьютера как сложной

многоуровневой структуре, отдельные элементы которой оптимальным образом связаны друг с другом, что обеспечивает работоспособность системы1. Помимо видимых элементов, как и в привычной нам архитектуре городов, в архитектуре компьютера множество других значимых элементов. Поэтому важно отметить, что сложность внутренней архитектуры компьютера - это одна из составляющих еще более сложного целого - компьютера как комплексного объекта (например, ПК или игровой консоли), который может быть рассмотрен на нескольких уровнях: на уровне рецепции/операции, интерфейса, формы/функции, кода и собственно платформы .

Таким образом, говоря об архитектуре компьютера, мы делаем это не только метафорически (например, вдохновившись внешней аналогией материнской платы и модернистского города с высоты птичьего полета). Онтологически архитектура компьютера - такая

1 Как я уже говорила, упоминая компьютера Паскаля и Лейбница, под описание архитектуры новых онтологий подходят не все объекты, которые в разных классификациях могут называться компьютерами. Например, Таненбаум и Остин выделяют «одноразовые» компьютеры, то есть «микросхемы, которые приклеиваются на внутреннюю сторону поздравительных открыток для проигрывания мелодий». Настолько простые устройства я не принимаю в расчет.

Социология власти Том 29 № 1 (2017)

же архитектура, как и архитектура города1: ее задача - обеспечить бесперебойные коммуникации, связать между собой пространственно разнесенные участки общей территории. И употребление термина «архитектура» применительно к компьютеру в силу сложного устройства последнего скорее делает честь привычной нам архитектуре, чем размывает ее границы, как можно подумать в первом приближении.

Архитектура виртуальных миров

Архитектура всегда существовала в тесной связи с технологическими разработками. Условием возможности определенных практик архитектур новых онтологий послужило появление компьютерной ЭБ-графики. Этот новый медиум открыл для архитектуры множество новых возможностей, поскольку «предлагал новый метод репрезентации трехмерной реальности: как уже существующих, так и лишь воображаемых объектов» . Иными словами, речь не только о трехмерных визуализациях проектов архитекторов иконической или социальной архитектуры, но также и о создании принципиально новых миров и архитектуры, которая 33 может быть свободной от известных нам логических и физических законов.

Как пишет Новак, «киберпространство предлагает возможности для извлечения максимальной пользы от разделения данных, информации и формы, разделения, которое стало возможным за счет цифровых технологий. Сводя сущности, объекты и процессы к одной и той же лежащей в основании нулевой репрезентации в виде двоичных потоков, киберпространство позволяет нам раскрыть до сих пор невидимые отношения» . Иными словами, усовершенствованная архитектура компьютера как платформы сделала возможной создание совершенно новой архитектуры виртуальных миров.

Как мы видим на примере трехмерных видеоигр, виртуальные миры могут существовать по законам, схожим с законами нашего мира. В частности, быть антропоцентричными и иметь место в известном нам географическом и историческом контексте, например, в Париже времен Великой французской революции, как в компьютерной игре Assassin"s Creed: Unity (2014). В таком случае архитектура видеоигр будет предполагать архитектуру во вполне классическом понимании: привлеченный к разработке игры архитектор в сотрудничестве с историками будет проектировать здания, инфраструк-

1 Хоть и, как мы помним по цитате Богоста, существуют они по-разному.

Sociology of Power Vol. 29

туру и общественные пространства в соответствии с хрониками, историческими документами и иными данными об «оригинале» («реальном» городе прошлого). Также очевидно вымышленные события могут разворачиваться в детально воспроизведенной архитектуре «реальной» локации, как это часто реализуется в шутерах от первого лица, например, в постапокалиптическом хорроре Metro 2033 (2010) или мире альтернативной истории Resistance: Fall of Man (2006).

Модель города, имеющую явные аллюзии на город «реальный», можно увидеть в 3Б-играх серии Grand Theft Auto (начиная с 2005 года). Здесь архитектура городов-прототипов воспроизводится не буквально, но с акцентом на ключевые особенности ландшафта. Но таким воспроизведением «близко к оригиналу» возможности 3Б-архитектурной графики не ограничиваются. В рамках этого типа архитектуры новых онтологий возможно создание совершенно иных, не похожих на наш, миров: от Mass Effect (2008) с их очевидно фантастическим миром и человеческими персонажами до Journey (2012) с фантастическим миром и фантастическими персонажами и Minecraft (2009) с совершенно иным типом архитектурных 34 практик.

В контексте видеоигр важно снова обратить внимание на то обстоятельство, что плоские онтологии намеренно подвешивают корреляцию виртуального мира и его наблюдателя/игрока, которым являемся мы или подобные нам, предпочитая изучать онтологию самого виртуального мира. Схожим образом сегодня мы изучаем устройство нашего мира, «подвешивая» воображаемую фигуру внешнего коррелята (например, создателя или наблюдателя из космоса).

Спекулятивная архитектура

Выше упоминались разные способы соотношения архитектуры и дизайна, но в некоторых случаях разграничить их не представляется возможным. Так, например, в популярном (но не всеми признаваемом) сегодня архитектурном направлении спекулятивной архитектуры архитекторы занимаются концептуальной разработкой, проектированием или визуализацией разного рода объектов, пространств и концептов. Найти четкое определение спекулятивной архитектуры достаточно сложно, поскольку это открытый набор гетерогенных практик, но кое-что об основных особенностях этого типа архитектуры нам становится ясно из описания спекулятивного дизайна.

Спекулятивные направления в дизайне можно принять за футу-рологическое фантазирование, однако сегодня, когда создаваемые

Социология власти Том 29 № 1 (2017)

нами компьютеры уже существенно превозмогают креативные способности человека, попытка предсказать будущее выглядит недостаточно оправдано. Спекулятивный дизайн скорее использует концепции возможных будущих миров для того, чтобы лучше понять современный нам мир [Данн, Рэби, 2017]. При этом спекулятивный дизайн руководствуется возможностями настоящего, его потенциалом развития. В этом смысле даже создаваемые спекулятивными дизайнерами визуализации будущих ландшафтов, которые могут казаться совершенно фантазийными, призваны раскрывать неочевидные возможности настоящего [Там же]. Все эти концептуальные убеждения характерны и для спекулятивной архитектуры.

В некоторых случаях объекты спекулятивной архитектуры могут выглядеть утопично, однако разница между утопической архитектурой и спекулятивной архитектурой есть: она заключается в модальности, в которой выстраивается архитектурный проект. Утопия с модальностью долженствования - это архитектура нового человека как пример архитектуры старых онтологий. В то время как современная спекулятивная архитектура (и архитектура виртуальных миров), ставшая возможной благодаря компьютер- 35 ным технологиям, является концептуальным пространством, где «это-может-быть-так» одерживает верх над «это-должно-быть-так» .

Спекулятивная архитектура - это не то, что можно увидеть, выйдя на улицу города (по крайней мере собственными глазами без технологий дополненной или виртуальной реальности). Более того, в большинстве случаев это даже не то, что можно в полной мере познать при помощи архитектурного альбома или проектной документации. Но насколько сегодня, когда цифровые технологии опосредуют каждый шаг нашей повседневной жизни, можно ограничивать архитектуру физическим наполнением улиц и бумажной репрезентацией зданий? Спекулятивная архитектура использует различные медиа как средства архитектурного мышления1.

То обстоятельство, что сегодня архитектурное мышление может осуществляться за счет моушн-графики, интерактивных арт-ин-сталляций и спекулятивных концептуализаций, лишь демонстри-

1 Николай Ладовский, будущий основатель психотехнической лаборатории Вхутеина, примерно так же размышлял о технологиях его времени: новые строительные материалы, в частности, железобетон, воспринимались им «не как средство решения объективных проблем, но как источник средств формообразования, несущих новые символические значения и освобождающих от ограничений традиционного языка форм» [Ладовский, 1926, с. 3.]

Sociology of Power Vol. 29

рует, что архитектура в отличие от многих менее прогрессивных профессиональных областей использует новые технологии для оптимизации и развития. В той мере, в какой продуктами спекулятивной архитектуры являются не здания, а виртуальные миры, структуры, объекты и концепции, а в качестве формата высказывания используются не только изображения, но также и эксплицитно нарративные продукты - видеоролики, интерактивные объекты, игры - спекулятивная архитектура является архитектурой стори-теллинга. Вместо заявления функции (как в социальной архитектуре) или совершения идеологического высказывания (как в ико-нической и зачастую утопической) спекулятивная архитектура рассказывает историю о возможном будущем.

Пока города строятся и населяются людьми, архитектура наших городов, сколь бы она не была разнообразной и сколь активно бы не развивалась, останется архитектурой старых онтологий. Рассмотренные в первой части статьи концептуальные фокусы архитектур старых онтологий были призваны вскрыть и артикулировать онтологические принципы, лежащие в основе тех типов объектов 36 и практик, которые мы привыкли относить к архитектуре. Так, в этих трех архитектурах реализуются антропоцентричная оптика, эссенциалистский способ концептуализации соотношения части и целого, а также воспроизводится асимметричное противопоставление наличного и должного. Все эти принципы оказываются нерелевантными в контексте новых онтологий.

Тем не менее можно проследить связь между новыми онтологи-ями и архитектурой. Во-первых, новые онтологии могут функционировать как язык плоского описания, при помощи которого можно рассмотреть архитектуру во всем ее многообразии. Так, благодаря новым онтологиями мы получаем возможность говорить о множественных архитектурах, каждая из которых может иметь свои преимущества и недостатки при том, что все они в равной степени существуют. Во-вторых, как следствие плоской оптики становятся возможными новые типы архитектурных практик, не связанные с физическим пространством архитектуры наших городов напрямую. Рассмотренные выше архитектура компьютера, архитектура виртуальных миров и спекулятивная архитектура не исчерпывают всех возможностей, которые открылись перед архитекторами после становления новых онтологий. Этот набор кажется показательным: мы видим, что архитектуры новых онтологий непосредственно связаны с платформами новых медиа и их техническими возможностями.

Технологии ЭБ-моделирования позволили перенести архитектурную практику во всем ее многообразии в виртуальную среду,

Социология власти Том 29 № 1 (2017)

позволили начать мыслить возможностями, а не ограничениями, позволили задействовать в творческом процессе вычислительные способности машины. Теперь даже платформы сами могут выступать архитектурными объектами1.

Во многом прецеденты выделенных трех типов архитектур новых онтологий можно найти задолго до становления последних как интеллектуального мейнстрима. В частности, виртуальные миры создавались в произведениях литературы, историю архитектуры компьютера можно вести от Лейбница или Паскаля, а спекуляция всегда была одним из ключевых инструментов всех архитекторов. Тем не менее только сейчас сформированный язык новых онтологий позволяет описывать эти объекты и практики как архитектуры.

В сопоставлении архитектур старых и новых онтологий ключевым оказывается их отношение к физическому пространству нашего мира. Творческая свобода спекулятивных архитекторов и архитекторов виртуальных миров связана с относительно низкой стоимостью архитектурной деятельности и относительно несущественными издержками, в то время как архитектура старых онтологий неизбежным образом является самым дорогим видом искусства, поскольку обречена базироваться на исчерпаемых ресур- 37 сах нашей планеты (строительном материале и земле). И это может натолкнуть на мысль, что архитектура новых онтологий совершенно бесполезна для архитектуры наших городов. Однако это не так. В ней можно увидеть ресурс: исследовательский, технологический, спекулятивный. Причем если большинство ресурсов, используемых архитектурой наших городов, невоспроизводимы, то ресурсы новых онтологий могут выступить своего рода вечным двигателем традиционной архитектуры.

Библиография

Аристотель (1996) История животных, М.: Изд. центр РГГУ. Богост Я. (2015) Бардак в видеоиграх. Логос, 1 (103): 79-99.

Брайант Л. (2014) На пути к окончательному освобождению объекта от субъекта. Логос, 4 (100): 275-292.

1 Все приведенные схематизации не являются классификациями. Это лишь перечисление некоторых ярких тенденций или принципов. История архитектуры знает много примеров промежуточных типов архитектуры, так, например, параметрическая, или генеративная, архитектура представляет собой микс иконической архитектуры (архитектуры одного объекта) и спекулятивной архитектуры как архитектуры, создаваемой не столько человеком, сколько компьютерным алгоритмом.

Sociology of Power Vol. 29

Ветушинский А. (2016) На пути к симметрии: как онтология стала плоской. Философия и культура, 12: 1625-1630.

Витрувий (1936) Десять книг об архитектуре, М.: Изд-во Всесоюзной академии архитектуры.

Данн Э., Рэби Ф. (2017) Спекулятивный мир: Дизайн, воображение и социальное визионерство, М.: Strelka Press.

Иконников А. (2004) Утопическое мышление и архитектура, М.: Архитектура-С. Ладовский Н. (1926) Основы построения теории архитектуры (под знаком рационалистической эстетики), М.: Известия АСНОВА.

Маркс К. (1959) К критике политической экономии. Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения, М.: Государственное изд-во политической литературы. Роллингс Э., Моррис Д. (2006) Проектирование и архитектура игр, М.: Изд. дом «Ви-льямс».

Таненбаум Э., Остин Т. (2013) Архитектура компьютера. 6-е изд., Спб.: Питер. Хан-Магомедов С. (2007) Николай Ладовский, М.: Архитектура-С. Bogost I. (2012) Alien phenomenology, or What It"s Like to Be a Thing, Minneapolis; London: University of Minnesota Press.

Karatani K. (1995) Architecture as metaphor: language, number, money, Cambridge; London: The MIT Press.

Ramirez J. (2000) The Beehive Metaphor: From Gaudi to Le Corbusier, London: Reaktion Books.

Aristotle (1996) Istoria zhyvotnykh , M.: Izdatelskij tsentr RGGU. Bogost I. (2012) Alien phenomenology, or What It"s Like to Be a Thing, Minneapolis; London: University of Minnesota Press.

Социология власти Том 29 № 1 (2017)

Bogost I. (2015) Bardak v videoigrah . Logos, 1 (103): 79-99. Brayant L. Na puti k okonchatelnomu osvobozhdeniju objekta ot subjekta . Logos, 4 (100): 275-292.

DeLanda M. (2013) A New Philosophy of Society: Assemblage Theory and Social Complexity, London; New Delhi; New York; Sydney: Bloomsbury.

DeLanda M. (2013) Intensive Science and Virtual Philosophy, London; New Delhi; New York; Sydney: Bloomsbury.

Dunne, Raby (2017) Speculativnij mir: dizajn, voobrazhenie i sotsialnoe visionerstvo , M.: Strelka Press. Ikonnikov (2004) Utopicheskoje myshlenie i architectura , M.: Architectura-S.

Jencks C. (2002) The New Paradigm in Architecture: The Language in Post-Modernism, New Haven; London: Yale University Press.

Karatani K. (1995), Architecture as metaphor: language, number, money, Cambridge; London: The MIT Press.

Khan-Magomedov S. (2007) Nikolaj Ladovskiy , M.: Architectura-S. Ladovsky (1926) Osnovy postroenija architectury (pod znakom razionalisticheskoj etiki) , M.: Izvestija ASNOVA. 39

Manovich L. (2013) Software takes command: extending the language of the media, New York; London; New Delhi; Sydney: Bloomsbury.

Marx K. (1959) K kritike politicheskoy ekonomii . Marx, Engels. Sochineniya, M.: Gosudarstvennoe izdatelstvo politicheskoj literatury.

Manovich L. (2013) Software takes command: extending the language of the media, New York; London; New Delhi; Sydney: Bloomsbury.

Montfort N., Bogost I. (2009) Racing the Beam: the Atari video computer system, Cambridge; London: The MIT Press.

Novak M. (1992) Liquid Architecture of Cyberspace. Cyberspace: First Steps. B. Michaek (ed.), Cambridge, MA: The MIT Press.

Ramirez J. (2000) The Beehive Metaphor: From Gaudi to Le Corbusier, London: Reaktion Books. Rollings E., Morris D. (2006) Proektirovanie i architecture igr , M.: Izdatelskij dom «Viljams».

Tanenbaum E., Ostin T. (2013) Architectura kompjutera . 6-e izd., SpB.: Piter.

Theorizing a New Agenda for Architecture: an anthology of architectural theory 1965-1995 (1996), New York: Princeton Architectural Press.

Vetushinsky A. (2016) Na puti k simmetrii: kak ontologia stala ploskoj . Filosofia i kultura, 12: 1625-1630. Vitruvius (1936) Desyat knig ob architecture , M.: Izdatelstvi vsesojuznoj architectury.

Майорова К.С. (2017) Новые онтологии архитектуры и архитектуры новых онтологий. Социология власти, 29 (1): 19-40.

Mayorova K.S. (2017) New ontologies of architecture and architectures of new ontologies. Sociology of power, 29 (1): 19-40.

Социология власти Том 29 № 1 (2017)

«Мышление Нового времени видело основную философскую науку в теории познания. При этом предполагалось, что мы знаем больше о познании, чем о его предмете; однако не замечали, что познание само является большой загадкой, т. к. отношение, с которым оно имеет дело, трансцендентное, т. е. буквально - «выходящее за пределы сознания». Ибо предмет познания существует независимо от самого познания.

Реакцией на это в наши дни является антропология. Оказалось, что познание является лишь одной из многих связей сознания с окружающим миром. Реагирование, действие, любовь и ненависть являются другими, параллельными трансцендентными отношениями, и притом первичными, тогда как познание вторично и во временном отношении образуется также лишь в зависимости от них. В этом виделось указание на устройство человеческого существа, и поэтому науку о человеке пришлось поместить перед теорией познания.

Но и это оказалось половинчатым. К истинному пониманию человеческого существа относится, очевидно, знание о тех бытийных отношениях, в которых находится человек. Ибо человек - существо, зависящее от тысячи условий. Эти бытийные отношения суть полнота мира. Итак, надо было понять человека, включая его сознание, исходя из его встроенности в целостность реального мира. Таким образом, дошли до старой проблемы онтологии, т. е. той науки, которую когда-то ради теории познания отодвинули и от которой в конце концов совсем отказались.

Таким образом, мы сегодня стоим перед задачей создания новой онтологии. Вполне ясно, что после всех успехов науки старой онтологии больше быть не может. Речь уже не идёт «о форме и материи сущего. И не о «потенции и акте ». Ибо уже не целевое соотношение «субстанциальных форм » господствует над миром, никакая телеология не может нам больше помочь; нейтральные «законы» оказались господствующими силами природы, и отношение причины и следствия управляет мировыми событиями снизу.

Новая онтология исходит из других соображений. Она усматривает «строение» (то, что обычно называют объектами) и «процессы» не раздельно, а вместе.

Всё реально сущее находится в становлении, оно имеет своё возникновение и уничтожение; первичные динамичные образования от атомов вплоть до спирального тумана являются настолько же процессными, как и членными (Gliedgeftige) и оформленными (Gestaltgefuge) образованиями. В ещё большей степени это имеет место относительно органических образований, начиная от сознания как душевной целостности, и относительно порядков человеческого общества.

В этих образованиях действует иной способ сохранения, чем субстанциальность: сохранение через внутреннее равновесие, регулирование, самодеятельное воссоздание или даже самодеятельное превращение.

В отличие от субсистенции его можно назвать консистенцией. Её результатом является хотя и не вечная, но достаточно долгая длительность для того, чтобы придать образованиям свойство быть носителем изменяющихся состояний (акциденций). […]

Строение реального мира имеет форму наслоения. Каждый слой является целым порядком сущего. Главных слоев четыре : физически-материальный, органический-живой, душевный, исторически-духовный. Каждый из этих слоёв имеет свои собственные законы и принципы. Более высокий слой бытия целиком строится на более низком, но определяется им лишь частично.

Метафизика, построенная на одном-единственном принципе или на одной-единственной группе принципов (как е` раньше всегда конструировали), является поэтому невозможной . Все сконструированные картины единства мира неверны - как «метафизика снизу», так и «метафизика сверху» (исходя из материи или из духа).

Существует естественная система мира, которая не является сконструированной. Её структуру можно найти в феноменах. Но она не сводима ни к точечному или централизованному единству, ни к первопричине или наивысшей цели.

То, что можно установить, - закономерность самого строения».

Николай Гартман, Старая и новая онтология, в Сб.: Онтология. Тексты философии / Ред.-сост. В.Ю. Кузнецов, М., «Академический проект»; Фонд «Мир», 2012 г., с. 15-16.

ЗАЧЕМ НУЖНА ОНТОЛОГИЯ?

В истории философии можно встретить различное соотношение компонентов философии. В новое время первенство перешло от онтологии к гносеологии (теории познания), психологии и логике (которые в 19 веке составляли пропедевтику, введение в философию), эпистемологии, анализу языка и так далее. Все эти "повороты" в философии следует рассматривать отдельно. Исключением, пожалуй, является марксистская философия - диалектический материализм, где онтология осталась доминирующей. Я считаю, что это правильно - только на базе онтологии можно строить полноценную философскую систему. Прежде чем рассуждать о познании, сознании, словах - нужно понять, что такое существование, точнее определить, что такое существование. Вы удивитесь, но большинство философов и философских течений уклоняется от этого главного вопроса.
Диамат не уклонялся. Но какое решение дает диамат? Как ни странно, материализм следует прямиком за теми философскими течениями, которые критикует! Средневековые схоласты называли бытием бога - не основой бытия, а именно существованием как таковым, источником, из которого всё существующее черпает своё бытие. Конечные формы временны, бог как источник бытия вечен. Здесь источником деления является другое деление - сущности и существования, весьма спорное и безосновательное деление. Как нечто существует благодаря сущности, так и мир существует благодаря богу. Спиноза развил эту идею, обезличив бога и доведя идею бога до пантеистического завершения. Материализм не отказался от идеи субстанции, отказавшись от идеи бога. Он отождествил таинственную материю с субстанцией. Любому здравомыслящему человеку ясно, что никакой принципиальной разницы между неким икс, обозначаемым как "бог" (в пантеистической трактовке) и икс, обозначаемым как "материя" - нет. Тем самым, материализм не отказался от рассмотрения онтологической проблемы, но не решил её.
Вот что мы читаем в одном из солидных сводов диалектики (Материалистическая диалектика. Т.1: Объективная диалектика. М.,1981. с.21): "Как известно, для материалистического мировоззрения характерно рассмотрение материи в качестве субстанции, т.е. реальности, которая всё порождает из себя, но сама, как таковая, не имеет причины вне себя. Естественно, что при таком подходе объект оказывается фрагментом (или частью) этой субстанции." Дальше объясняется и различие с "метафизическим мышлением". Метафизическое мышление якобы пристегивает атрибуты к субстанции, как дополнение, а материализм считает субстанцию носителем атрибутов, неотделимым от атрибутов. Но различие, хотя и заметное, не может быть признано значительным. По сути мы наблюдаем вариант старого метафизического мышления, адаптированный спинозизм. Вот что говорит другое пособие по диамату: Материя "по отношению к отдельным вещам, их свойствам и отношениям выступает как субстанция, основа всякого бытия, обуславливающая появление, существование, функционирование и развитие каждой отдельной вещи и проявляющееся в многообразии присущих ей свойств и отношений. Все наблюдаемые в мире явления представляют собой различные проявления единой материальной природы. ... Материю как субстанцию чувственно воспринять нельзя. ... Субстанция же составляет внутреннее, необходимое, всеобщее, самую глубокую сущность бытия, которая едина у всех материальных образований..." (Марксистско-ленинская диалектика. Кн.1: Марксистко-ленинская диалектика как научная система. М.,1983. с.50-51).
Игра называется "найдите 10 различий". Я не вижу даже двух. То, что описывается как материя - раньше называлось богом. Личный бог или нет - не так важно. Просто философам в отличие от верующих-догматиков сложно представить разумную личность в качестве универсального первобытия. В остальном почти всё совпадает в теологии, "идеалистической философии" и материализме. Вы думаете, я хочу сказать, что все они дают неверный ответ? Нет, я хочу сказать, что они не дают никакого ответа! Никакого! Если существование = бытие = реальность = бог = материя, то значит в качестве объяснения выдается объяснение одного синонима через другой. Это не определение, и тем более не объяснение. Если вам сказать, что молоко - это молочный продукт или что молоко это то, что вы сейчас видите, вы сильно продвинетесь в понимании, что такое молоко? Проще сказать, что молоко - белая жидкость. Да, это не будет полным описанием молока, но даст начальное представление, о чем идет речь. ВСЕ без исключения онтологические системы отказываются давать определение базового понятия существования (бытия). И ПОЧТИ ВСЕ не проводят градацию бытия, то есть уровней существования. Я не говорю про сущность и явление или про предмет и атрибуты, это совсем иное. Таким образом, все имеющиеся онтологии тавтологичны. Означает ли это, что нельзя создать простую и осмысленную онтологию? Нет, не означает. И тем более не означает, что нужно начинать философию с логики или анализа языка. Как будто в логике полная ясность и по поводу языка нет разногласий. Очевидно, следует сменить не онтологию на что-то иное, а подход к онтологии.

СУЩЕСТВОВАНИЕ И СУЩЕСТВУЮЩЕЕ

Ошибка номер один заключается в переносе логических категорий на реальность. Мы различаем общее и единичное, универсальное и конкретное. Единичное, частное, конкретное мыслится нами как проявление универсального, всеобщего, изначального. На самом деле, не частное производно от общего. Но и не общее - совокупность частного. Разум сразу вводит две эти полярные категории, с помощью которых описывает и анализирует мир. В реальности нет ни всеобщего, ни единичного.
Материалисты так же как и теологи отрицали, что бытие как таковое проявляется в конкретных вещах. В цитате выше были слова насчет чувственной невоспринимаемости субстанции. Субстанция как бы вложена в вещи, но вещи - не субстанция. Ведь вещь исчезает, а бытие - нет. Весьма наивный взгляд. Вещей множество, и никогда не исчезают все вещи (под вещами я подразумеваю здесь все феномены, не только предметы с фиксированной формой). Есть ли бытие вне вещей? Нет. Но тогда откуда же взяли субстанцию, материю, пантеистического бога? Это чистая гипотеза, которую можно было бы назвать индуктивной. Но на самом деле выводится не обобщение, а абстракция, которая не подтверждается ничем. Это чистая метафизика, переход от оперирования тем, что мы видим и знаем, к чисто умозрительным категориям, не имеющим отношения к миру вещей.
Да, бытие и реальность - абстракции. Это условное обозначение совокупности существующего. Как вы поняли, последняя фраза - моё утверждение. Но совокупность здесь не означает сумму, а просто условное обозначение, равнозначное слову всё. Реальность = все вещи. но какие вещи и что такое существование? Если нет никакой субстанции, то как возможно существование? Неужели существование есть сумма единичного или вообще бессмысленное выражение, которое создано от бессилия в объяснении мира?
Начнем с предмета и явления. Феномен - это проявление нечто (как следует из этимологии слова), признак нечто или само нечто? Для меня феномен и есть само нечто. Поясню. Предмет существует независимо от того, видим мы его или нет, но для нас он существует только как явление. А любое описание зависит от наблюдателя. Значит, явление - не действие предмета, не признак предмета и даже не атрибут предмета, а предмет каким его видим мы. Если мы его видим искаженно - значит он несколько другой, чем мы его видим, но и само искажение напрямую зависит от качеств предмета. То есть даже искажение может многое сказать о предмете. Нам ведь дан не один предмет - мы можем сравнивать. Если феномен и есть существующее (только недостаточно познанное), то гносеология перестает быть проблемой. Мы познаем сущности, являющиеся для нас феноменами. Человек видит дерево одним образом, лягушка другим. Но характер проявления определяется равно вещью и тем, кто проявления воспринимает. Слепой не видит "предмета" (т.е. не воспринимает отраженные и преломленные лучи). Если нет разницы между сущностью и феноменом, то есть это два лика одной вещи, тогда есть основания отрицать и разрыв между сущностью и существованием. Сущность и существование - одно.
Теперь посмотрим - как же быть с атрибутами? Существуют ли они? И существуют ли действия, проявления вещей? Здесь мы уже вступаем в область онтологических категорий, которые не отражены в языке. Язык не различает степени существования, формы существования и прочие очень важные различия. Это не тонкости, разница существеннее, чем между "большой" и "маленький". В полном смысле, атрибуты, действия, проявления - не существуют. С проявлениями особый разговор. Если у нас есть луч звезды, то это уже не часть звезды, хотя он выпущен звездой. Как вылетевшая пуля - не часть пистолета. Это самостоятельный феномен. Мы можем фиксировать луч, не зная о звезде. Иначе обстоит дело с атрибутами, то есть качествами и свойствами. Они есть то, что присуще предмету/явлению. То есть их существование не "несамостоятельное," а нулевое. Говоря об атрибуте, мы говорим о предмете. То же самое касается части, компонента. Ноги, строго говоря, не существует, есть нога человека, то есть слово указывает на часть человека, фокусирует внимание. Все слова и понятия, связанные с определением качеств, свойств, частей, признаков - способ фокусировки внимания на одном из аспектов вещи. К примеру, если у нас есть куб, на каждой стороне которого нанесена картинка, мы будем описывать картинки по отдельности, рассматривая поочередно стороны куба, но этим не отвергается цельность куба. Куб - существует, его грани - нет, а тем более картинки на гранях.

УРОВНИ СУЩЕСТВОВАНИЯ

Что же существует? И как определить существование? Существует нечто, что взаимодействует. Никакого иного, более полного или более понятного определения дать нельзя. Взаимодействие не имеет отношения к проявлению и познанию. Мы можем не знать о существовании существующего. Но существует то, что вступает во взаимодействие. Причем взаимодействует любая вещь/феномен с множеством вещей, никогда не составляя пары. Кстати, это показывает неверность гносеологического подхода познающий человек - познаваемая вещь. Откуда мы знаем о существующих вещах? Потому что существуем сами. С нами взаимодействуют многие другие вещи/феномены (сущности или единицы существования). Рассуждать о незнакомых вещах мы можем по аналогии с наблюдаемыми взаимодействиями. Это и является основой познания. Но почему же человек и другие вещи - сущности? Почему не молекулы, не части тела и т.д. Потому что человек действует как нерасчлененное и нерасчленяемое целое. Нетрудно отличить живого человека от мертвого. Человек действует только как единая сущность, как единый предмет. Таким образом, мы и здесь сущность определяем через характер взаимодействия.
Значит существование - не нечто однозначное, что можно описать одним словом. Ведь человек состоит из атомов. А футбольная команда - существует? А слово? А сознание? И здесь мы переходим к уточнению уровней существования. Предварительно указав, что реальность (мир) как целое не существует. Существование определяется не только наличием взаимодействия, но и характером взаимодействия. Если нечто - как реальность - объединяется лишь в нашем сознании, тут говорить о бытии не приходится. Но и взаимодействующее на деле взаимодействует различно. Если вы скрепляете два предмета, вы их можете связать, склеить, спаять и т.д. Полученная конструкция будет напрямую зависеть от характера взаимосвязи компонентов. Как единую сущность можно рассматривать и атом, и человека, состоящего из атомов. Но нельзя руку или ноготь. Разобравшись ранее с частями и атрибутами, а также действиями, мы не коснулись второго уровня существования. Первый - уровень максимального сцепления, превращающего материал в единую сущность. Так, скульптура из льда будет вещью, сущностью, а вода вообще - нет. Вроде вода в виде газа, в виде жидкости и твердого тела - одно вещество. Но не всегда оно образует сущность.
Второй уровень существования - эпифеномены. Эпифеномен - это псевдосущность, образуемая из сущностей, собранных и взаимодействующих, но не скрепленных. Солнечная система может считаться эпифеноменом, в котором подлинными сущностями выступают звезда и планеты. Сущность (феномен) может распасться, и каждый фрагмент будет отдельной сущностью. Отсюда впечатления "несуществования" временных вещей. Нет, сущность не фиктивна, но она, действительно, временна, а порой и кратковременна. Всё зависит от характера сущности и связей сущностей, её образующих, вливающихся в неё. Приведу образ. Есть кирпичная стена. Первоначально делается много сущностей - кирпичей, потом они соединяются в одну. Одна сущность получается не благодаря кирпичам, а благодаря соединению кирпичей цементом (в некоторых случаях - весом самих частей, если стена из тяжелых каменных блоков). Кирпичи, сложенные, но не соединенные - это и есть эпифеномен.
Слова, конкретно - устные произносимые слова - эпифеномены. Звук можно рассматривать как феномен (хотя скорее он тоже эпифеномен), слово составляется из определенной последовательности звуков. Строго говоря, нет слов, есть лишь много звуков. Последовательность кодируется и раскодируется сознанием. Что же такое эпифеномен? Это определенный строй, конфигурация, рисунок, образуемая сущностями. Общество - безусловно, эпифеномен. Изучать эпифеномены подобно феноменам нельзя. Как наглядно увидеть разницу? Возьмите три стальных полосы и сложите треугольником. Существует ли стальной треугольник? Нет. Существуют именно три стальных полосы, сложенных треугольником. Сущностью является стальная полоса. Теперь сварим полосы вместе. На месте трех сущностей, сложенных вместе - образовалась одна. Причем не одна, состоящая из трех, а просто одна - стальной треугольник. Свойства сущности - стального треугольника сильно отличаются от эпифеномена - трех стальных полос.
Вся человеческая культура построена на эпифеноменах. В природе эпифеномены часты, но человеческие носят иной характер. Они как правило функциональны и целенаправленны. Поэтому природные эпифеномены бессмысленны, а искусственные эпифеномены многофункциональны. так, язык выполняет далеко не только задачи передачи сообщений. Когда в споре начинают говорить, что слова существуют, текст существует и т.д. - сознательно или несознательно смешивают феномены и эпифеномены. А в языке нет различий бытия-1, бытия-2 и бытия-3. Да-да, эпифеномены - не последний уровень. Соблазнительно вслед за Гоббсом говорить об эпифеноменальности сознания, но это будет ошибкой.
Эпифеномены могут взаимодействовать, хотя и не как единые сущности. Например, можно поставить стену, за которой ничего не будет видно. А можно вкопать в землю ряд бревен, сквозь которые мир будет полосатым. Бревна действуют по отдельности, но есть и какой-то общий эффект. Мозг устроен по принципу эпифеноменов (аналогично, но не так же). Сознание же оперирует, повидимому, "сущностями" третьего уровня. Мы создаем конструкцию из слов, но сами слова - уже не существуют. Разумеется, конструкцию неустойчивую и шаткую. Моделирование на основе "несуществующего" создает сложнейший "виртуальный" мир. Причем этот мир полностью, на 100% оторван от реальности. Парадоксально, но это так. Разум, мозг - связаны с реальностью. Но человек, перейдя к символической культуре и словесному мышлению, стал способен создавать "мир мыслей", неадекватный миру существующего. Поэтому сознание никак нельзя считать эпифеноменом - оно не сложено из феноменов. Исследование сознания в онтологических категориях - чрезвычайно трудная задача.
Самым важным для философии является разделение феноменов и эпифеноменов, а так же перевод существования из таинственной субстанции в описание взаимодействий. Человек, распавшись, не существует. Где была эта "сущность" до и после? Нигде. Сущности связаны с взаимодействием, а не с таинственным "существованием", которое дает мнимая субстанция - называть ли её богом или материей или любым иным словом.

Как вы поняли, новшеством является возведение существования к взаимодействию, тогда как раньше всегда рассматривалось взаимодействие существующего, то есть существование выступало предпосылкой взаимодействия. Сущность в новой трактовке есть тесное объединение, созданное сильными взаимосвязями и выступающее как целое. Бытие перестает мыслиться как статичная основа картины, или как машина, начинающая двигаться, но как сложное образование, от начала до конца подверженное динамике.