ТОТ СТИХ, ЧТО СЕРДЦЕ БЕРЕДИТ
Дмитрий Шеваров
"Российская газета" - Неделя №5754 (81)
12.04.2012, 00:00
Эти стихи навсегда вписаны не только в русскую поэзию, но и в историю Отечества.
Когда не стало Родины моей,
я ничего об этом не слыхала:
так, Богом береженая, хворала! -
чтоб не было мне горше
и больней...
Когда не стало Родины моей,
я там была, где ни крупицы
света:
заслонена, отторгнута,
отпета -
иль сожжена до пепельных углей.
Когда не стало Родины моей,
я шла тропою к Неземной
Отчизне.
Но даже там, как на горючей
тризне,
не пел волоколамский соловей...
Когда не стало Родины моей,
в ворота ада я тогда стучала:
возьми меня!.. А только бы
восстала
Страна моя из немощи своей.
Когда не стало Родины моей,
воспряла смерть во всем
подлунном мире,
Рукой костлявой на железной
лире
бряцая песнь раздора и цепей.
Когда не стало Родины моей,
Тот, кто явился к нам
из Назарета,
осиротел не менее поэта
последних сроков Родины моей.
Татьяна Глушкова
Двадцать лет назад, ранней весной 1992 года, были написаны два стихотворения в память о Советском Союзе: "Час Беловежья" Татьяны Глушковой и "Плач о потерянной Родине" Бориса Чичибабина. Два реквиема, вобравших в себя немую боль миллионов людей. Два свидетельства. Если дети или внуки спросят нас: где мы были тогда, о чем думали, что переживали, а мы не найдем своих слов, то в помощь нам - слова поэтов.
Не счесть простым совпадением то, что авторы этих стихотворений родились в Украине. Борис Чичибабин (подробнее о нем мы расскажем в следующем выпуске) появился на свет в Кременчуге, большую часть жизни прожил в Харькове. Татьяна Глушкова родилась перед самой войной в Киеве, в семье ученых-физиков.
Ей было два года, когда беженский поток уносил ее от наступающих немцев, но уйти далеко не удалось, попали в окружение и оказались под немцами в глухом селе. "Коптилка, младенчество, голод..."
Только к 9 мая 1945 года семья вернулась в Киев. Парада Победы в Москве Таня не видела, но это событие стало ее точкой отсчета, мерой всех вещей, критерием истины. Передавая мне в апреле 1998 года свою последнюю книжку, она красным подчеркнула в оглавлении два стихотворения: "Парад Победы" и "Прощальный парад". И книгу воспоминаний она назвала "После Победы".
Девочка росла замкнутой и резкой. Бабушка переживала, звала ее "дикаркой" (так и потом, во взрослой жизни, о ней говорили, когда она бросала в лицо ту правду, которую другие не решались сказать).
В тринадцать лет Таня осиротела. Читая "Евгения Онегина", узнавала себя в пушкинской Татьяне. "Дика, печальна, молчалива..." Вскоре судьба привела ее в Михайловское и несколько лет она работала в Пушкинском заповеднике. Ее дипломной работой в Литинституте стал цикл "София Киевская", посвященный первым христианским страницам русской истории. Тему сочли опасной "сусальщиной" и диплом ей выдали на полгода позже, чем другим выпускникам.
Так всю жизнь она шла против течения, и даже нахлынувшие новые времена ничего не могли с ней поделать. Она, неуступчивое дитя войны, не хотела знать никакой другой страны, кроме той, где она ребенком провожала смуглых от пыли и гари ополченцев и срывала одуванчики Победы.
Татьяна Глушкова была единственной из больших поэтов, кто посвятил событиям 1991-93 годов не скупую строку, не затаенный вздох, а целую книгу отчаянных и горьких стихов. Она проводила СССР, как родного человека провожают русские женщины - не тая слез. Одно из стихотворений так и называлось: "Сквозь слезы".
Поздней осенью 1993-го строки из ее стихов неизвестная рука начертала на стенах Красной Пресни, вблизи Белого дома. Ее стихи переписывали и перепечатывали как народные. "Я не стала доказывать, - сказала Татьяна Михайловна незадолго до своего ухода, - что автор известен. Важно, чтобы стихи жили в сердцах людей, а уж кто сочинил эти строки гнева и скорби - не так существенно..."
В сыром тумане нависает,
при первом солнышке горит...
Не знаем сами, как спасает
тот стих, что сердце бередит.
Он добр, язвителен ли, строг ли,
но в нем навек впечатан лик:
незримый нам наш тайный облик
хранит поэзии язык.
Минюст РФ по поручению президента Владимира Путина подготовил поправки к Уголовно-исполнительному кодексу (УИК), расширяющие возможность осужденных к лишению свободы отбывать наказание ближе к дому. Запретить отправку заключенных за тысячи километров от места проживания и семей предложила в начале года омбудсмен РФ Татьяна Москалькова, а ранее потребовал Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ). Впрочем, правозащитники критикуют документ Минюста, считая, что «уровень реальной гуманизации уголовно-исполнительного законодательства будет крайне низким».
Порядок направления и перевода осужденных к месту отбывания наказания Минюст усовершенствовал в целях сохранения их «социально полезных связей» и «гуманизации законодательства» по поручению президента Владимира Путина от 2 апреля 2018 года. В нем говорилось «о проработке предложений» омбудсмена РФ Татьяны Москальковой, которая просила правительство внести изменения в УИК, запрещающие отправку осужденных в удаленные от их места жительства регионы (см. “Ъ” от 8 февраля). По данным ФСИН, наказание в «чужих» регионах отбывают около 20% осужденных (в 2018 году не менее 100 тыс. человек). Свидания с ними родственников затруднены необходимостью ехать через всю страну с учетом низких доходов, стоимости проезда и труднодоступности колоний.
По общему правилу осужденные отбывают наказание в колониях, расположенных на территории субъекта РФ, где они проживали или были осуждены, и могут быть отправлены в другой регион лишь «в исключительных случаях». При этом заключенные могут быть направлены в другой регион при отсутствии в субъекте соответствующих колоний или невозможности размещения в них. При этом колонии для отбывания наказания осужденных пожизненно, а также за терроризм, похищение людей, особо опасных рецидивистов ФСИН определяет по своему усмотрению.
Поправками к УИК предлагается «при наличии возможности» направлять осужденного в субъект РФ, где живет его близкий родственник, а «при невозможности» - в «ближайший субъект РФ, где имеются условия для размещения». Смягчаются и условия перевода: занять освободившееся место в колонии, куда заключенный не смог изначально попасть, не позволяет требование УИК об отбытии всего срока наказания в одном исправительном учреждении либо СИЗО (перевод допускается лишь при исключительных обстоятельствах). Минюст же предлагает предоставить осужденному такую возможность, но лишь «один раз в период отбывания наказания».
В пояснительной записке говорится, что в 2017 году осужденные подали 4900 обращений о переводе в другие исправительные учреждений (в 2016 году - 5262, в 2015-м - 6178), из них удовлетворено лишь 388 обращений (в 2016 году - 360, в 2015-м - 378). В среднем одна перевозка осужденного поездом, говорят в ведомстве, составляет 900 руб., самолетом - 37 тыс. руб. Но поскольку ФСИН будет сама оптимизировать маршруты, реализация поправок к УИК дополнительных расходов бюджета не потребует, считают в Минюсте. Эксперты отмечали, что, например, в Великобритании и Канаде, если заключенные находятся вдалеке от дома и у их семей отсутствуют средства для посещения, государство выделяет субсидии для оплаты билетов и проживания.
Напомним, отказы осужденным в праве отбывать наказание в своем регионе привели к потоку жалоб в Конституционный суд (КС) и Европейский суд по правам человека. Но КС неоднократно признавал такие жалобы неприемлемыми, а ЕСПЧ выносил решения о нарушении Россией прав заявителей на уважение семейной жизни и запрета на бесчеловечное обращение. Исправить УИК Минюст решился после неудачной попытки обжаловать вынесенное в марте 2017 года системное решение ЕСПЧ по делу «Полякова и другие против России». Родственникам четырех заключенных была присуждена компенсация около €30 тыс., при этом ЕСПЧ указал, что суды РФ не признают необходимость поддержания семейных связей и не проверяют пропорциональность отказов ФСИН в переводе.
Расстояние между тюрьмами и домами семей заключенных в РФ составляет от 2 тыс. до 8 тыс. км, что препятствует свиданиям или вовсе их исключает (см. “Ъ” от 9 марта 2017 года), а российское законодательство не соответствует международным стандартам в этой сфере, считают в Страсбурге. ЕСПЧ также указывал на необходимость предварительных консультаций с осужденными на предмет определения места отбывания наказания и оценки того, насколько нахождение заключенного в конкретной колонии соответствует требованиям Конвенции по защите прав человека. Законопроект Минюста не решает проблему исполнения постановлений ЕСПЧ, отмечает юрист правозащитного центра «Мемориал» Татьяна Глушкова.
До 2 октября проект проходит общественное обсуждение, и «Мемориал» готовит экспертное заключение с критикой и предложениями по улучшению документа. По словам госпожи Глушковой, поправки не изменяют ст. 81 УИК о направлении осужденных за определенные преступления в любую колонию и предусматривают лишь возможность, а не обязательность перевода заключенных ближе к семье. Кроме того, законопроект не обязывает ФСИН и суды при разрешении вопроса о переводе заключенного или обжаловании отказа в нем учитывать личную ситуацию заявителя (состав и материальное положение семьи, транспортную доступность колонии и т. д.). В «Мемориале» считают, что «уровень реальной гуманизации уголовно-исполнительного законодательства в случае принятия законопроекта Минюста будет крайне низким».
Анна Пушкарская, Санкт-Петербург
И литературный критик .
Родилась 21 декабря 1939 года в Киеве в семье физиков-рентгенологов . Сразу после начала Великой Отечественной войны родители были спешно эвакуированы вместе с институтом, в котором работали, в глубь страны. Таня вместе с бабушкой оказались на оккупированной территории . В мае 1945 года семья вернулась в Киев, но в 13 лет Таня осиротела - получившие высокие дозы облучения родители умерли. О своих родителях она написала: «Все в моей семье были беспартийные, их идеологию я определила бы как страстный культ труда во имя Отечества, культ всякого нестяжания».
Окончив в Киеве среднюю школу, в 1960 году она поступила в (семинар Ильи Сельвинского), который окончила в 1965 году. Дипломная работа - цикл стихов «София Киевская» - вызвала резкие нарекания руководителя семинара в условиях хрущовских гонений на церковь. Диплом удалось защитить спустя некоторое время благодаря поддержке Сергея Наровчатова - Глушкова работала экскурсоводом в Пушкинском музее-заповеднике Михайловское и в это время каким-то образом Наровчатов прочитал её «забракованную» дипломную работу и написал положительный отзыв, поспорив со своим бывшим учителем, Сельвинским: «Татьяна Глушкова и впрямь по-хорошему национальна в своём творчестве, без немого чванства и ненужной полемичности»; спустя полтора года после неудавшейся защиты Глушкова получила даже «диплом с отличием».
Первые стихи были напечатаны в «Литературной газете» (10 июля 1962) и «Дне поэзии» (1963). Первый сборник её стихов, «Белая улица», вышел в 1971 году и был доброжелательно встречен критикой. Затем последовали сборники «Выход к морю» и «Разлуки нет» (1981), «Снежная гроза» (1987), «Стихотворения» (1992), «Всю смерть поправ» (1997). Стихи отличались, по выражению Ирины Роднянской : «неявностью конечного смысла и содержательной уплотненностью». С начала 80-х годов в тематике стихов появилась грусть и трагедия любви; в это же время она активно включилась в общественный процесс, став на защиту народных ценностей и народной культуры, в издательстве «Современник» появился остро-полемическая книга статей «Традиция - совесть поэзии» (М., 1987). Глушкова вела полемические споры с Ст. Рассадиным , Л. Аннинским и другими о русской культуре, о литературных традициях.
